Ирина КОЛОБОВА
18.09.2021 г.

Накануне Дня работников леса мы решили познакомить наших читателей с человеком, который провёл в лесу без малого сорок лет.

Нет, наш герой не отшельник, ушедший от мира в лесную келью и спрятавшийся там от всех забот и проблем. Василий Иванович Чесноков – лесник, вернее, лесничий, а ещё правильнее – участковый лесничий с современным дополнением – главный специалист. И если бы не перестройка, перемены и прочие переустройства в нашем обществе, то трудовая книжка Чеснокова была бы на редкость худенькой.

- Да, в моей трудовой книжке менялось только название профессии да наименования нашей организации, – рассказывает Василий Иванович. – Имеется в ней ещё парочка записей, но это было очень давно и как будто даже неправда. Я вот уже 36 лет работаю в Зубовском лесничестве.

Василий Чесноков родился в Шарангском районе – тоже вполне себе лесном краю, но признаётся, что о работе лесничего даже не мечтал никогда. Но, видно, и правда, кровь-то – не водица, гены сделали своё дело.
- Моя мама Евдокия Андреевна всю жизнь работала в лесном хозяйстве. Во время войны в 1942 году она окончила техникум в Марпосаде (посёлок такой в Чувашии – Мариинский Посад – авт.). В то время детей, особенно из таких простых крестьянских семей, как мамина, редко отправляли учиться, но мой дед Андрей Петрович Поздеев был человеком, как бы сейчас молодёжь сказала, продвинутым. Он Первую мировую прошёл, мир посмотрел и, видно, захотел, чтобы и дети что-то в жизни увидели, кроме крестьянского труда. После окончания техникума в самый разгар войны мама пришла работать в лесничество и всю жизнь там работала. Потом отец с фронта вернулся, они познакомились, поженились, четверых детей родили, я – последний.

Наверное, Василий Чесноков очень похож на своего деда – ему тоже с детских лет хотелось посмотреть мир.

- К десятому классу никаких определённых мыслей и решений по поводу выбора профессии у меня не было. Хотя, вроде бы, мечтал поступить в Лукояновское педагогическое училище на физрука – спорт я всегда любил. Но в моём предармейском возрасте парней туда неохотно брали. Вот если бы после восьмого класса… Так что никуда я после школы не поступил, поехал в Горький, на автозавод. Хорошо нас с моим дружком там встретили – и работа хорошая, и зарплата, и жить было где. Вот оттуда и в армию призвали. Служил я в Москве, в дивизии имени Дзержинского. Тогда и удалось мне хоть немного мир посмотреть. Я даже нашего дорогого Леонида Ильича несколько раз вживую видел. Хорошо помню 1979 год, чемпионат мира по хоккею, мы стадион охраняли. Похороны знаменитого Келдыша тоже запомнились – столько знаменитостей совсем рядом от тебя, которых обычный народ только по телевизору видит! Вот, – думаю, – настоящая жизнь.
После армии мне предлагали остаться в Москве на службе, да и автозавод тоже ждал, знакомая шестая проходная. Но завод я сразу отмёл – уже тогда чувствовал, что не моё это, мне, что помасштабней подавай, молодой был, амбиции зашкаливали, да и армия меня здорово перековала. Приехал домой с мыслью, что никогда здесь не останусь, меня же мир ждёт с распростёртыми объятиями! Но понимал, что без высшего образования я этому миру вряд ли нужен. Ученик-то я всегда был так себе, не особо отличался прилежностью, но моя старшая сестра окончила Марийский политехнический институт и предложила мне туда же документы подать. Рискнул – взял чемодан свой армейский, побросал в него вещички, и – пешком на ближайшую станцию, а до неё было пятнадцать км. Там в автобус сел и поехал в новую жизнь, в Йошкар-Олу.

Только экзамены сдал, и тут мне вызов из Москвы приходит – набирают там отряд по охране столицы перед Олимпиадой. Вот тут и начались у меня метания, даже стал втайне надеяться, что не поступлю в институт. Но ведь поступил! Да, выбор у меня был непростой, но я его сделал. Побывав после армии дома, вспомнив столичную суету, да и огромный автозавод, я понял, что не хочу жить в мегаполисе. Стал учиться, хорошая у нас студенческая жизнь была: стипендия 40 рублей, подрабатывал постоянно – то дворником, то сторожем, да и родители подкармливали. Не заметил, как время пролетело. И тут снова выбор. Предложили нам с приятелем устроиться лётчиками-наблюдателями – была раньше такая служба в лесном хозяйстве. Ну, это те, кто на «кукурузниках» летал и сверху наблюдал, всё ли в порядке. Друг сильно меня уговаривал, но я почему-то отказался, и поехал в Семёнов, так с 1985 года и работаю в  Зубовском лесничестве.

А в Зубове «забуксовал»

Вот такие кульбиты подбрасывает судьба даже самым амбициозным парням: мечтают завоевать мир, а получают тихую, спокойную жизнь в лесной сторонке. Или не очень тихую и спокойную? Василий Иванович говорит, что когда впервые зашёл в «свой» лес, то понял, что это и есть его мир. Совсем как в сказке: весь мир и двенадцать тысяч гектаров первозданного леса в придачу. Чем не подарок судьбы?
- Да, встретили меня снова хорошо. Как сейчас помню и Геннадия Николаевича Ромодова – прекрасный был человек и специалист первоклассный, и Петра Осиповича Рыжова, моего старшего товарища, помощника. Пётр Осипович меня сразу же определил на квартиру к своей тёще. Как дома я там жил! Именно здесь и переродился. Мечтал весь мир покорить, а в Зубове забуксовал. Вся судьба моя здесь.

Василий Иванович не любит говорить о личном, но не только лесная служба задержала его в Зубове на всю жизнь. У квартирной хозяйки внучка была Оля – похоже, и она стала препятствием к покорению всего мира. Нет, она не обрезала нашему герою крылья, она подарила ему новые, настоящие, которые и несут его по жизни именно с той скоростью, с теми перспективами и открытиями, которые и были написаны на роду.
- Я могу прямо сказать, что именно женщина делает жизнь каждого мужчины. Как бы мы ни хорохорились, ни горячились, а без них мы никуда. Мне повезло, это правда, – у нас хорошая семья, трое детей, и они в самом деле мои крылья. Летать далеко, правда, не приходится, но мы и не хотим никуда улетать.
Никуда не хочет лесничий Василий улетать из своего гнезда, для него лес и семья – вся его жизнь.
- Вот говорят, что горы поют, я не слышал, потому что никогда не был в горах. Зато я знаю, как поёт лес. И даже когда молчит, всё равно поёт. И самому петь хочется. Он от всех невзгод и проблем умеет излечить. Случится чего – пойдёшь в лес, помолчишь, послушаешь, а то и поговоришь с ним, и всё как рукой снимает. Я не люблю громких слов типа «лес – наше богатство, наши лёгкие» и прочих. Это всё – правда, но есть и другое, которое не оценивается  рублём, бытовым комфортом, чем-то материальным. У леса душа есть, он – живой.  И я счастлив, что, может, и немногое, но делаю, чтобы он жил, а вместе с ним и мы.

Многое пришлось Василию Ивановичу пережить вместе со своим лесом: и благополучные восьмидесятые, и лихие девяностые, и не менее реформаторские нулевые. И всегда лес жил по своим законам, смиряясь с дерзкими попытками человека изменить всё и вся.
- Когда я начинал работать, в нашем лесничестве было 12 человек. Получается, по человеку на каждую тысячу гектаров леса. Техника своя, все специалисты на местах. На моей памяти – всего три пожара, и то не самые серьёзные. Помню, сообщили о пожаре, я приехал на место, а он уже локализован, наблюдатели с вертолёта вовремя обнаружили и сообщили. Все работали на лес: и колхозы, и лесничества, и люди. Все понимали, что мы от него зависим, и надо его беречь. В девяностых, кстати, когда всё кругом рушилось, у нас была ещё нормальная обстановка. Реорганизация началась в 2008 году. Трудновато она давалась, не скрою. Но была необходима, потому что какое-то время лес как будто совсем никому стал не нужен, а он ведь, как бы ни был суров и самостоятелен, а без помощи человека жить не может. Его и рубить надо вовремя,  и восстанавливать. Ухаживать, одним словом. Я не могу сказать, что аренда леса – это плохо. Вернуть всё, как было, невозможно, деревни умирают, людей нет, значит, надо искать другие способы работы с лесом. И этот способ не самый плохой. Да, нас, лесничих, стало гораздо меньше, но и работа теперь всё больше инспекторская: контролируем, наблюдаем, советуем, выявляем проблемы. Бумаг стало больше, постоянно учимся. Но всё равно моё главное рабочее место – это машина и лес. Привык я к своему «уазику», он для меня как дом родной, всё под руками, и никогда не подводит.

Кстати, неплохо обеспечивается Семёновское лесничество техникой – накануне праздника уже третью в этом году машину поехал получать директор лесного отдела Михаил Шкотов. Это он предложил кандидатуру Василия Ивановича в качестве героя праздничного номера. Михаил Васильевич сказал, что Чесноков – это последний из могикан, из той когорты настоящих лесничих, кто прирос к лесу, и чувствует его, как самого себя. А без таких людей лесу пришлось бы туго.

- Сейчас вот многие выхватывают всякие жареные новости – что, дескать, пропадает лес, вырубают бесконтрольно и прочее. Пришёл как-то сосед, показывает статью в каком-то журнале: гляди, говорит, что с лесом-то делают. Я даже читать не стал. Нет в нашем лесу пустого места, нормально он восстанавливается. Вот поля зарастают, это да – проблема. Деревни вымирают – ещё хуже. Я помню, в первые годы своей службы решил обойти владения – мне мой напарник говорит: будь осторожнее, возьми хоть компас. А я же умный, всё знаю, у меня карта есть. Вот и плутал целый день, чуть ли не до Ковернинского района добрёл. А вышел только благодаря людям, вернее, коровам, на их мычание вышел, на пастбище. А теперь как? 

Семья Чесноковых живёт в полном согласии с природой: лес, хозяйство, скотина, огород. Ради детей, правда, пришлось переехать в город – учёба, музыкальная школа, кружки. Но и к труду дети приучены с самого детства, помогают родителям по мере сил и возможностей.
- Мне вот ещё не нравится расхожая фраза, что народ обленился, не хочет своё хозяйство заводить, отвык от труда. Может, и есть доля правды, но если копнуть поглубже, то не лень это, каждый понимает, что своё – лучше, вкуснее, полезнее. Да вот только добыть это своё не так уж легко, и я совсем не о труде говорю, а о материальной стороне дела. Попробуй хотя бы поросёнка выкормить, и поймёшь, что купить мясо гораздо дешевле. Это я опять к тому говорю, что деревни надо возрождать. Тогда и лесу легче станет.  Вот взять хотя бы грибы – самая актуальная нынче тема. Ведь где они лучше всего растут? Там, где люди ходят, где коровы пасутся. И ягод на делянках всегда много было. Так что не только в экологии дело. Лесу люди нужны. А людям нужен лес. Я туда как в храм вхожу и выхожу, как будто заново родился.

Василий Иванович признаётся, что счастлив и рад, что так сложилась его судьба, накрепко связав и жизнь, и работу, и все личные переживания с лучшим другом – с лесом. Он – человек немногословный, интервью для него было большим испытанием, поэтому не удивлюсь, что после нашей беседы он снова помчался в лес, где никто его не расспрашивает, ничего не говорит. Они с лесом просто слушают друг друга и понимают…