Ирина КОЛОБОВА
Фото: Александр ЮРЬЕВ
12.10.2022 г.

Екатерину Викторовну Сахарову знают в нашем городе если не все, то очень многие. Да и совершенно незнакомые люди, случайно встретив её на улице, подумают, что где-то видели эту женщину, что-то в её лице есть неуловимо близкое.

Кто-то, возможно, начнёт перебирать в своей памяти всех своих дальних родственников, и даже не вспомнив, всё равно поздоровается на всякий случай – а вдруг всё же родня? Может, это улыбка Екатерины Викторовны так на всех действует и бесконечная доброта во взгляде?

- Я сама люблю людей, – признаётся наша героиня, – вот не знаю почему, а люблю всех. Общаться люблю, помогать, чем могу, да хоть просто словом, если это кому-то надо. Насильно не навязываюсь, но если надо… А почему меня знают многие? Так ведь я уже очень давно в Семёнове живу, тут хочешь не хочешь, а примелькаешься.

Примелькаться – это одно, а почувствовать родную душу – другое. И в чём же заключается это другое?
Екатерина Викторовна родилась в соседнем Ковернинском районе. Всё детство прошло в деревне, как у многих послевоенных ребятишек.
- Мой папа до самого Берлина дошёл, – вспоминает Екатерина Викторовна. – Мама его на фронт провожала, ждала, а после войны они поженились. Я помню, частенько просила папу показать шрам под лопаткой, где у него пуля застряла. После меня ещё две сестрички родились, и я им была как мама.

Деревенские девчонки той поры редко мечтали о каких-то необыкновенных профессиях. Конечно, книжки будили воображение, звали в дальние страны, но всё это было на уровне фантазий, воздушных замков. Жизнь заставляла думать о хлебе насущном.
- Нет, в колхозе работать мне не хотелось, – признаётся Екатерина Викторовна, – а вот в медицину сильно тянуло. У нас фельдшерица молоденькая была, я в неё просто влюбилась, а медпункт казался мне картинкой из фантастических рассказов. После школы махнула я в Горький на улицу Июльских Дней поступать в медицинское училище, но не хватило одного балла – не прошла. «Ну, – думаю, – если не в медицину, тогда в педагогику», – и повезла документы в Городецкое педучилище. Но и там не получилось – мне открытым текстом пояснили, что у них своих девать некуда. Вернулась домой и поступила в Ковернинское торговое училище. Первая практика была в деревне Заево. Я – соплюха совсем, семнадцати ещё не было, а на мне целый сельмаг. Но мне нравилось, взрослой себя чувствовала, да и народ как-то по-хорошему относился, по-доброму. А в 1964 году меня направили в Семёнов, стала я работать в тридцатом магазине на рынке.

Пожалуй, это была первая проверка девчонки не только на профпригодность, но и на негласное звание своей, семёновской, так сказать, тест на признание. А пройти такой тест в нашем строгом городе всегда было ох как непросто. А уж в таком бойком месте, как тридцатый магазин, и подавно. Здесь, кроме городских завсегдатаев, всегда было полно сельских покупателей, и всем надо угодить. Но молодой Екатерине это удавалось, тест она прошла успешно.
- Не знаю почему, но мне как-то легко всегда было с людьми. Мне нравилось поговорить, узнать что-то о человеке. Ругаться я никогда не любила, мне от этого плохо делается, даже если другие ругаются при мне, я как будто болеть начинаю. Никогда не понимала, зачем ругаться, кричать, когда можно всё по-доброму разрешить.
Конечно, люди разные, бывало, в очереди за колбасой такого наслушаешься, наглядишься, что потом даже во сне снится. Но всё равно это люди, а тогдашний дефицит многим характер портил.

Продавец продуктового магазина в эпоху тотального дефицита – это большая находка для каждой семьи. И с нашей героиней многие старались подружиться, тем более что кроме нужной профессии она обладала ещё массой достоинств: красивая, молодая, приветливая, скромная. Ну, просто находка для каждой потенциальной свекрови.
- Так и было, – смеётся Екатерина Викторовна, – моя свекровь меня в магазине и приглядела. Они с тётушкой частенько ко мне в магазин наведывались. Сначала с подходцем: то туфельки предложат достать, то платьице – обе на базе работали. А потом и в открытую сказали, что сын у них уж больно хороший, да какая бы пара из нас получилась! Сейчас он в армии, но скоро придёт, и надо обязательно познакомиться. А у меня свой парень в армии был, мы с ним с первого класса знакомы, за одной партой сидели. Так что я над этим предложением только посмеялась. Но вот зашёл Валера ко мне в магазин, и я рот открыла, уже не до смеха – влюбилась с первого взгляда. Очень красивый у меня муж был. Тот деревенский парень, когда вернулся из армии, просил мою маму уговорить меня не ходить замуж за семёновского. Но куда там – в 1968-м поженились.

Екатерина Викторовна не говорит, какой она сама была в молодые годы, но даже сейчас, глядя на неё, можно представить, что красавицей первостатейной. Наверное, этот факт не давал покоя молодому мужу, раз он начал настаивать, чтобы жена сменила работу. Правда, сама Екатерина Викторовна по-другому объясняет эту ситуацию.
- Сцен ревности Валера мне не устраивал, да я и повода никакого не давала. Но работа без выходных мне уже не нравилась. Все знакомые вместе отдыхают, а у меня график – в субботу и в воскресенье муж один остаётся, а хочется и в лес съездить, и на речку, и в деревню ко мне. Стала думать, что делать. В магазин частенько заводские заходили с авторемонтного, вот у них в первую очередь и спросила, нет ли работы какой. И как-то так повезло, оказалось местечко в техотделе, и взяли меня копировщицей. Потом техникум Краснобаковский окончила, и 35 годиков отработала на родном заводе до самого его краха. Счастливая была жизнь, и не только потому, что молодость – жизнь другая была. Мы все были одной дружной семьёй, и сейчас встречаемся как родные. Одно слово – «Семар», как будто страна какая особенная, так и осталось в душе теплотой, добром и светлой грустью. Да и в семье у меня всё было хорошо. Сынок родился, Женечка; казалось, счастливее меня нет женщины на свете. А потом всё понеслось с небывалой скоростью. Когда успел сын вырасти? Когда я успела постареть? И, вроде бы, недавно всё было и очень давно.

За тридцать пять лет на заводе Екатерина Викторовна практически стала его лицом. Вся общественная работа на ней: и женсовет, и библиотека, и подписка на районную газету, и художественная самодеятельность, и заседания в областном суде, и работа в Совете ветеранов. Не заметила, как и сама ветераном стала.
- Я помогала Михаилу Феоктистовичу Загулину, он был председателем Совета ветеранов завода, а я всегда на подхвате. А потом говорит: «Бери, Катерина, всё на себя, а я – хватит, поработал». И вот уж я двенадцать лет как председатель. В былые времена эта работа полегче была, руководство завода во всём помогало. Но и сейчас не отказывают в помощи, хоть и бывшие, но всё же наши. Виктор Семёнович Демидов, Виктор Александрович Мельников, они так и остались «семаровцами», когда ни обратись – помогут. В заместителях у меня тоже бывшая коллега Галя Осипова, Галина Алексеевна, наша бывшая незаменимая кассирша.
Тяжело, конечно, дался развал нашего завода, как будто человека родного потеряли. Такие специалисты были, профессионалы, все молодые, способные, а всем пришлось искать работу. Но и не забывали друг друга. Юрий Иванович Поляшов (бывший заместитель директора «Семара» по экономике, – авт.) устроился в «Водоканал», где директором был тоже наш бывший сотрудник Рафагат Семигуллович Даутов. Они и взяли меня на работу контролёром. Ты, говорят, Катерина –женщина ответственная, на тебя можно положиться. А ведь время-то какое было, такие задолженности по платежам за коммуналку, люди ещё не привыкли к новым рыночным отношениям. Но я и здесь не ругалась, нравоучений не читала, не стращала, получалось по-хорошему всё разрешать. Но тяжеловато приходилось, участок большой, 23 улицы в городе, в любую погоду надо было по домам ходить, в подпол лазить. И в деревни ездила, а там: в избу зайдёшь – жара, на улицу выйдешь – мороз. Хотела бросить, отдохнуть на пенсии, но тут горе случилось, умер мой муж. Думала, не переживу, да, в общем, и не пережила до сих пор, как будто и во мне что-то умерло. Поняла, что дома сидеть не смогу, на людях лучше.

Общественная работа тоже стала для Екатерины Викторовны своеобразным лекарством от горя. За десять лет работы контролёром она хорошо изучила город, видит, как он меняется в лучшую сторону и немножко гордится, что не без её помощи.
- Очень сильно наш город изменился. И люди изменились. Такая чистота теперь возле домов, просто сердце радуется. Я в своём доме на улице 1 Мая – старшая уже много лет. Кажется, хватит уж, да и многие говорят: «Брось, Катерина, неужели не надоело за всех отвечать, во всё вникать?» Я, вроде бы, понимаю, соглашаюсь, а всё равно не получается. Ну, вот вижу я каждую мелочь и ничего поделать не могу. Выйду во двор – тут не так, там не эдак, надо срочно что-то предпринимать. И пошла по конторам, по кабинетам. И по улице Советской я уже двенадцать лет хожу, курирую, так сказать. Тоже сильно изменилась эта улица в лучшую сторону. И люди поняли, что от них многое зависит, да и руководство правильную политику ведёт. Молодец наш Александр Григорьевич Песков, тоже ведь наш – семаровский. Он понимает, что руганью и нравоучениями от человека мало чего можно добиться, а вот помощь, поощрения, доброе слово, грамоты за участие в акции «Чистый город», вручённые на празднике города, – это правильно и результативно.

Жизнь Екатерины Викторовны разделена на две части: деревенскую и городскую. Какая лучше, она и сама не может сказать, – обе нужны.
- Иногда кажется, что осталась бы в деревне навсегда, – говорит Екатерина Викторовна, – уж так хорошо! Сейчас вот приболела и думаю, что в деревне быстрее бы поправилась. Там вообще время летит как пуля. А его и так мало осталось. Но так уж, видно, мир устроен, что всё хорошее долго не задерживается. Но и дома в городе дел полно: приедешь, и снова в круговорот. Без этого я бы не смогла, люди помогают не думать о плохом, о том, что мужа нет, что не для кого ужин готовить, о том, сколько самой осталось… Дети мои меня радуют, в них моя жизнь. Сноха Марина мне дочь заменила, а внуки – вообще целая жизнь. Но тоже растут на глазах.

Да, хорошее пролетает очень быстро, с этой философией не поспоришь. Но ведь и не исчезает оно бесследно, остаётся в сердце, в памяти и дарит надежду на возвращение. И наша героиня это понимает. Глаза её хоть и погрустнели после потери мужа, но всё же смотрят на мир так же внимательно, с интересом и добротой. А добрые глаза всегда красивы, а уж если их ещё и подкрасить слегка, то о каких 75-ти вообще можно говорить.
- Не очень хочется, чтоб все знали, что мне вот-вот 75 стукнет, – улыбается Екатерина Викторовна, – страшновато делается от этой цифры. Но долго я об этом не думаю – собираюсь и иду по делам. Губы подкрашу, причёску наведу и – вперёд! Я привыкла нужной быть, без этого не могу, не получается.