Ирина КОЛОБОВА
02.10.2021 г.

Во все времена Мария Парфёновна ТОРОПОВА со своими учениками на одной волне

Думаю, не открою Америки, если скажу, что День учителя в нашей стране, а, скорее всего, и во всём мире – главный праздник. Ещё незабвенный Пушкин говаривал,
что мы все учились понемногу и, стало быть, нет у нас человека, равнодушного к этому дню.
В преддверии этого главного праздника мы решили познакомить наших читателей с Марией Парфёновной Тороповой. Хотя, пожалуй, и знакомить-то не особо придётся –
Марию Парфёновну знают очень многие. И не просто знают, а считают лучшим учителем в своей жизни.

Мы пришли в гости к Марии Парфёновне не в самые счастливые дни её жизни – ещё не утихла горечь и не высохли слёзы после недавнего ухода её мужа в мир иной. Поэтому и разговор постоянно сбивался на эту тему. Но это в приватной беседе она позволила себе немного расслабиться, а её ученики вряд ли замечают какие-то изменения в своей «математичке». Там, в школе, она как всегда добра, весела, строга, когда требуется, и невероятно дружелюбна и позитивна. Одним словом, как самый настоящий профессионал, умеет держать лицо.

Дом нашей героини, и особенно сад, заслуживают отдельного разговора, и совершенно не заметно, что он лишился мужской хозяйской руки. Знаменитый цветник с приходом осени сильно поредел, и «в последних астрах печаль хрустальная видна», но петуньи ещё радуют глаз и душу.
- Это мне сыновья помогают, – говорит Мария Парфёновна, – без них я бы не справилась.
Мне с моими мужчинами всегда было легко, тепло и комфортно. И муж, и сыновья всегда поддерживали, помогали, берегли…
Мария Парфёновна признаётся, что с детства мечтала стать учителем.
- Мне кажется, что в наше время все девчонки об этом мечтали. Кто с первого класса начинал мечтать, едва познакомившись с первой учительницей, кто к выпускному классу определялся. Наши педагоги в первом интернате этому здорово способствовали. Очень хорошие были учителя, на всю жизнь след оставили, сделали из нас личностей. И я так хотела.
Я в деревне родилась, в Елфимове. Самым старшим ребёнком в семье была, приходилось педагогические навыки осваивать на брате с сестрой. Сначала в деревенской школе училась, а в пятый класс уехала в Семёнов, в интернат. И вот там увидела его – своего кумира Бориса Александровича Уласевича, нашего математика. Точные науки всегда были моими любимыми. С историей не очень дружила, а математика с физикой для меня всегда были волшебным миром. Такой восторг испытывала, когда сухие, скучные цифры, формулы вдруг обретали смысл, и я сама, своими мозгами создавала из них логическую картинку. Это лично для меня посильнее любых стихов.

- Получается, что метаний по поводу выбора профессии вы не испытывали?
- Абсолютно никаких – только в пед, только на матфак. Наш курс был этаким экспериментальным, до нас факультет всегда был физико-математическим, а на нас решили поставить опыт, сделали его исключительно математическим.

- Как студенческая жизнь проекала?
- Она у нас не протекала – бушевала, как море. Мы как-то сразу взрослыми становились, абсолютно самостоятельными. Картошка, стройотряды, первая любовь, первая практика. И с преподавателями были друзьями.

- И где же была ваша первая практика, где вы свой первый урок провели?
- В горьковском лицее №40. Знаменитое учебное заведение, и до сих пор свою славу не утратило. Первый раз на третьем курсе вошла в шестой класс. Волновалась, конечно, но как-то недолго – ребята спокойные были, воспитанные, да и маленькие ещё. А вот на пятом курсе мне десятый класс дали, тоже в этом же лицее. Вот тут было посложнее, я ведь совсем немного постарше учеников была.

- С первым уроком разобрались, а что насчёт первой любви, на каком курсе нагрянула?
- Первая любовь тоже была, она же последняя, она же единственная. Но нагрянула не в институте, а дома, в деревне. У нас престольные праздники всегда очень интересно отмечали, ждали их. Да в каждой деревне в разное время. Вот праздновали, веселились, готовились. К нам на праздник парни из Дубровы нагрянули, потом мы к ним, так и познакомились мы с Сергеем. А на четвёртом курсе поженились. Всё очень обыденно, без особой романтики. Романтика потом началась, когда нужно было уезжать на учёбу, расставаться. У нас в семье очень интересно всё переплелось: мама моя замуж из Дубровы в Елфимово вышла, а я – наоборот.

- Наверное, распределения с нетерпением ждали?
- Да, хотелось поскорее с дипломом справиться и направление получить. Направили меня в Олониху. Конечно, не очень хотелось в деревню ехать, но тут моё замужество как раз кстати оказалось – можно было выбирать. И я выбрала Семёнов, свой родной интернат. Георгий Дисанович Розов, директор, взял меня на работу воспитателем, вакансии математика у них тогда не было. А в скором времени в школе №3 Адольф Леопольдович Крепс на пенсию ушёл, и получила я своё место в любимой школе.

- Здесь как первый урок прошёл?
- Первый урок не очень помню, а вот последние недели и деньки перед декретом хорошо запомнила. Мои ученики были меня всего лет на шесть помладше. Доставалось мне от них, отчаянные были парни. Всю компанию по именам помню, их потом из 9 класса всех хором исключили. Показательный был случай, думаю, если бы я тогда работала, вступилась бы обязательно. А один, Вовочка, шторы в кабинете поджёг. Как меня тогда прямо с урока в роддом не увезли – до сих пор удивляюсь. Он каждый раз, как увидимся, извиняется. Да и все парни хорошими стали людьми.

- Вы 34 года в третьей школе отработали, можете какой-то анализ провести – как менялись ученики за это время. Когда лучше были, когда хуже?
- Лучше-хуже – это не про учеников, не про детей, они во все времена были разными. Вот времена – да, менялись. Мы с моими учениками очень весело учились, даже можно сказать, не учились, а жили. По крайней мере, лет 10-15 точно ничего не менялось. Та же картошка, походы, турпоездки, мероприятия разные. Одним словом, почти всё, как в моей школьной и студенческой жизни. Это было здорово. Я постоянно была молодой – как бы сейчас сказали, в теме.

- А какой-то особенный, запоминающийся выпуск у вас был?
- Все помню, полных выпусков было четыре. Первый был очень интересный – до выпускного класса одни девчонки дошли, все парни после восьмого разбежались. Мы потом своих мальчишек всегда в гости звали, ни одного мероприятия или похода без них не было. Но зато девчонки были – замечательные, простые, трудолюбивые – из Медведева, из Хвостикова. Такие рекорды мы с ними на картошке ставили! Нас постоянно награждали путёвками. Да я со своими учениками чуть ли не полстраны объехала. Однажды в 1984 году в Астрахань по Волге пошли на теплоходе «Спартак». Когда обратно возвращались, другой теплоход под названием «Суворов» попал в аварию, где-то под Ульяновском у него палубу начисто снесло. Очень много было пострадавших и даже жертв. Родители моих учеников узнали про эту трагедию, разволновались. Кто-то перепутал названия теплоходов и пустил по городу страшную весть. Звонит одна знакомая моему мужу и кричит: крепись, дескать, Сергей, Маша твоя погибла. А я как раз в это время в дом захожу. Вот это глаза были у моего мужа! А в другой раз, тоже на экскурсии, один ученик от теплохода отстал в Куйбышеве. На катере его догоняли. Так что, все помнятся, никого не забудешь.

- С такой активной работой как время на семью оставалось?
- Да я как-то и не делила никогда это время, оно всё – моя жизнь. Но если бы не муж, то ничего бы у меня не получалось. Поддержка семьи – это главное в жизни каждой женщины. Да и дети никогда не огорчали. Кажется, я теперь больше за них волнуюсь, чем в детстве. Старший Рома – вообще не заметили, как вырос, как учился. Абсолютно никаких проблем с учёбой не было, сам окончил школу с золотой медалью. Миша особых талантов в учёбе не проявлял, но забот и неприятностей тоже не доставлял. Это, кстати, можно отнести к вопросу о разных детях, о разном воспитании. В одной-то семье дети разные, чего уж говорить об учениках. Все разные, к каждому свой подход нужен.

- И всё же свободное-то время у вас было? Как вы его в семье проводили?
- Когда родители были живы, всё наше свободное время можно было определить девизом: «Бери больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит». Каждый свободный день – в деревне: то в одной, то в другой. Да каждый раз ещё и нарекания от родителей слышишь – опять не вовремя приехали, сегодня рано, а завтра – поздно.
Одно время мы думали, что ни за что на свете не станем землёй обзаводиться. Да быстренько эти мысли улетучились. Сначала дачку приобрели, а потом вот и дом свой построили. Как-то у нас всё хорошо получалось: и дом содержать, и в санатории мы с мужем почти каждый год отдыхали. Теперь вот, не знаю, смогу ли…

- Что такое профессиональное выгорание, вам знакомо? Этот диагноз частенько педагогам ставят.
- Я читала про это, но на себе не испытывала. Не представляю я, что это такое. Для меня каждый день в школе – это что-то новенькое. Тут невозможно выгореть. Да, уроки одни и те же, ничего нового в математике не происходит. Но ведь ты сам каждый день другой, и у учеников настроение всегда разное. Надо приспосабливаться, замечать все изменения. Так что не заскучаешь. Похоже, у меня другой диагноз: я неизлечимый учитель.

- Ну хотя бы, что такое пенсия, вам известно?
- Конечно, я по этому поводу уже пережила несколько бессонных ночей. Когда нагрянули мои «пятёрочки», мои 55, передо мной встал выбор. Я ведь тогда уже и в православной гимназии преподавала, по тридцать шесть часов и там, и там. А в 55 лет муж приказал сделать выбор и остановиться на одном. Я выбрала гимназию. Так что пенсия для меня пока что – лишь небольшая дополнительная прибавка к бюджету. Что она значит на самом деле, я не знаю. Да пока и не хочу узнавать. Не представляю, как это – на работу не ходить.

- Между школой и гимназией есть разница? То есть пришлось ли вам менять что-то в себе, в своём методе преподавания?
- Менять ничего не пришлось, моя методика – это любовь к детям, внимание и желание найти в каждом ребёнке стержень. И ещё я всегда старалась быть для своих учеников другом, старшим товарищем, а не строгим, недоступным педагогом-цензором. А разница всё же есть. Когда я первый раз пришла в гимназию, меня просто поразили ученики, особенно ученицы. Хорошенькие такие, вежливые, скромные. Юбочки придерживают, глазки опускают, когда здороваются. Здороваются со всеми, кто войдёт, даже с незнакомыми. Сразу вспомнила своих школьных «оболтусов», которые любого могли с ног сшибить. Но, пожалуй, на этом и всё. Те же дети, такие же разные характеры, и без хулиганств не обходится. Только вот честно скажу, раньше хулиганили лучше, изобретательнее, веселее. Нынешним детям и не снилось, что вытворяли их родители и бабушки с дедушками. Начну им рассказывать о том, как сама училась в этом же самом классе, где они сейчас сидят, как металлолом собирали, макулатуру, как в походы ходили, иногда даже без учителей, а они даже рты раскрывают. И непонятно, от неприятия или от зависти, от восторга: «А что, и так тоже можно?».

Хочется всё же, чтобы от восторга, потому что с Марией Парфёновной действительно и так тоже можно.