Ирина КОЛОБОВА
Фото автора
17.06.2023 г.

Наш журналистский десант, прибывший на днях в Ильино-Заборское, не сильно, но всё же всколыхнул спокойную жизнь большого села.

Хотя и без того на сельских улицах хватает автомобилей, но редакционный «Патриот» всё же заметили. «Не наш, не местный», – поставили вердикт кумушки возле магазина и немного дольше обычного задержались на входе. И ещё один мужчина издалека заметил чужаков, остановился и, приложив ко лбу руку козырьком, стал внимательно нас разглядывать. «Это кто?» – спросили мы у стоявших у магазина женщин. «Так это дядя Миша Чернигин, – ответили те, – настоящая наша достопримечательность – каждый день всё село обходит, проверяет, что и как. Всё про всех знает, а уж сколько историй помнит, только слушай». Так ведь это именно тот, кто нам нужен! – решили мы и пошли навстречу бодро шагающему по дороге мужчине.

- Доброго денёчка, – поздоровался тот, сняв с головы фуражку и слегка поклонившись, – по делам к нам или в гости к кому?
- А вот к вам решили напроситься, примете?
- Да я завсегда гостям рад, здешние-то меня частенько избегают – боятся, что не отвяжутся от моих разговоров. Я ведь их понимаю – старость болтливая, а им всё время некогда.

Наш новый знакомый представился Михаилом Алексеевичем Чернигиным и согласился рассказать свою историю жизни.
- Я уж старый, в тридцать восьмом году прошлого века рождённый, – начал Михаил Алексеевич, – не зря меня достопримечательностью зовут. Так и есть, нас таких мало осталось, семьи три, не больше: Барчуговы, Землянигины да мы – Чернигины, остальные пришлые все.

Да, не зря Михаил Алексеевич чувствует себя в селе хозяином, живёт в нём хорошая деревенская гордость, рождённая знаменитым девизом: «Всё вокруг колхозное, всё вокруг моё!» Что ни дом, то воспоминания – и этот строил, и к этому руку приложил. А уж что касается электричества, так это вообще отдельная история, наш герой – профессиональный электрик, а в колхозе такие специалисты всегда были на вес золота. Вот уж и колхозов давно нет, а память осталась, она и беспокоит душу, и жжёт сердце, и слёзы вызывает.
- Нас детьми войны называют, мой отец десять лет Родине отдал. По срочной его во флот взяли, служил в Кронштадте. Потом – Финская война, следом Отечественная. На Курской дуге и сложил головушку. У меня племянник есть, полковник, так он разыскал могилу отца – в Центральном парке Малоархангельска он похоронен, Орловской губернии.
Я хоть и маленьким был во время войны, но многое помню. Мы какими-то другими росли, понимали, что тяжело родителям, и не требовали ничего. Ели всё, что можно и что нельзя, лишь бы живот набить.
Меня дед к себе жить забрал, чтобы маме с сестрёнкой полегче было. Он мне и рассказывал, как жили Чернигины в селе, сколько поколений на этой земле родилось и выросло. Много нас было, далеко в историю корни уходят.
Когда-то в нашем селе места не хватало для житья – многие в отруба уходили. А мой отец колхоз организовывал, да там и погорел, нарвался на донос одного подлеца. Пятерых тогда по этому доносу арестовали, увезли в Нижний, били, говорят, сильно, но через год оправдали, домой отпустили. Предложили отцу в партии восстановиться, но он отказался. «Я, – говорит, – не могу теперь в партию, не имею права, в Бога я верю, если бы не молитвы и не вера, не выжил бы я в тех застенках».

В 1957 году наш герой окончил школу. Выпускник был – высший класс, и умом не обижен, книжки любил читать, и физически хорошо развит. Вот и направили его от военкомата в Ригу в высшее военно-морское училище подводного плавания.
- Нас троих направили, – поправляет Михаил Алексеевич, – Ваньку Овсянникова, Ваньку Парамоновского (мы его всегда так звали, потому что из Парамонова) и меня. Приехали такие орлы из глухой деревни, а там всё, как за границей. Ваньки мои медкомиссию не прошли, а у меня все шансы на поступление были. Только струсил я, побоялся один остаться, сбежал вместе с ними. Дома военком так разгневался, даже кричал на меня: «Симулянт!» И отправил меня в Нахабино – его всегда столицей сапёров называли. Жуков тогда министром обороны был, видывал я его, посчастливилось.

Армия закалила парня, куда девалась деревенская застенчивость и страх перед неизвестностью. Осмелел, одним словом, и прямо со службы махнул на Урал, в город металлургов Челябинск.
- Семь лет я там оттрубил на заводе, – вспоминает Михаил Алексеевич, – в Уральский электромеханический институт поступил. Приезжаю как-то домой в отпуск, и встречается мне председатель наш Алексей Васильевич Чистяков. Что да как, какова жизнь на Урале? Рассказываю, а он положил руку мне на плечо, да и говорит: «Чего ты там не видел, давай-ка домой». А ведь и правда, – думаю, – десять лет дома не был, надо возвращаться.
На вопрос, как встретила блудного сына родная земля, наш герой ответил в своей излюбленной шутливой манере: «Хорошо встретила, а чего плохого-то, самогонки хоть залейся».
- Аннушку свою я на родине нашёл, – продолжает Михаил Алексеевич, – она в соседней деревне жила, а работала у нас в столовой. Ну, думаю, и девушка хорошая, и работа подходящая, хлебная. Так тридцать три годика и прожили, как в сказке. Может, для неё и не очень сказочной жизнь была – я ведь не подарок, но ни разу слова плохого от неё не слышал. Сынок у нас родился, Лёша. Теперь он да его семья – вся моя надежда и опора. Умница он у нас, Лесотехническую академию окончил в Ленинграде. Живут в Нижнем. Один внук служит, другой в Центральном научно-исследовательском институте «Буревестник» трудится.

Но до этого были те самые тридцать три сказочных года, в которых от сказки разве только то, что молодые были, здоровые, счастливые тем, что просто живут на этой земле.
- Я когда к работе в колхозе приступил, здесь одна полуторка была на всё про всё, – вспоминает Михаил Алексеевич. – Но потихоньку стали расти, развиваться. Меня главным энергетиком колхоза поставили, восемь человек в подчинении. Хозяйство огромное, скотины полно, везде наша работа нужна, так что без дела сидеть не приходилось. Бывало, бегу на работу, а сосед кричит: «Мишка, у меня в бане свету нет – пришёл бы, посмотрел». Иду, конечно, – куда деваться на соседском деле?! Раньше проще было, не деньгами рассчитывались.

В разговоре Михаил Алексеевич частенько сворачивал на тему анекдотов типа: «Почему все электрики пьют? Да потому что очень хорошо знают проводку». Шутит?
- Почему шучу? Не шучу – было дело, подпортила мне водка некоторые моменты жизни. Вот, к примеру, предлагают мне заявление в партию подать, я уж было совсем настроился, а главный коммунист в комиссии как узнал мою профессию, сразу зарезал: «Электриков в коммунисты не берём, они все пьяницы». Так и поставил на мне клеймо. Да и из колхоза меня уволили. Как не стало Чистякова, так и я неугоден стал. Устроился в Семёнов в «Горэнерго», но обслуживал наш Заборский участок. А потом опять в колхоз вернулся. Хорошо помню, как Лёша Степанов в село приехал со своей женой Светой. Молодые, красивые, весёлые. Сразу будто что-то изменилось у нас в лучшую сторону – будто света стало больше, надежда появилась, что, может, ещё и обойдётся, не развалится всё окончательно. Время-то пришло неспокойное, народ был испуган переменами. Но нам повезло – сумел Алексей Владимирович не только сохранить хорошее, но и много нового принёс. Сейчас вот гуляю по асфальтовой дороге и всё поверить не могу, что на самом деле всё это происходит.

А по селу наш герой гуляет постоянно, говорят, что дома его застать очень проблематично. Он и все старые места обойдёт, в церковь заглянет, вспомнит, как рушили её, как потом восстанавливали. К старому клубу подойдёт и будто услышит голоса своих земляков, поющих в хоре ветеранов. Они даже в Москву на конкурс ездили, а возила их Катя Чижова, фронтовичка Пуля, как они её называли, художественным руководителем в клубе была.
На ферме частый гость – его туда в виде исключения пускают, он же достопримечательность, как откажешь! Поудивляется на технические новинки, расскажет, как электричество в каждый коровник проводил, оборудование налаживал. В сельской администрации тоже частенько бывает, с каждой проблемой, даже не своей, туда обращается, и обязательно добьётся внятного ответа. По улице имени Медведева обязательно погуляет, вспомнит, как приезжал в село Герой Советского Союза, как собирался народ на эти встречи, как плакала его мама, прощаясь с земляками, когда сын забирал её к себе в Москву. Смахнёт слезу возле монумента погибшим воинам, вспомнив своих земляков. Порадуется жизни вместе с ребятишками, играющими на прекрасных детских и спортивных площадках.
- Так мне врачи прописали больше ходить, вот и гуляю, – снова шутит Михаил Алексеевич. – Как жену схоронил, что-то побаливать начал, даже в больнице лежал в Нижнем. Сын меня оттуда к себе забрал, сказал, что лучше я под присмотром буду. Уйдут на работу с утра – меня запрут. Стою на балконе четвёртого этажа – внизу старушки сплетничают, а мне к ним даже не спуститься. Недолго я это заточение выдержал – сказал: если домой не отвезёте, сам пешком уйду. Отвезли, теперь вот ко мне приезжают каждые выходные, а то и чаще. Приедут, еды наготовят на неделю – хорошо. Так чего мне не ходить-то, время есть.

Но немного лукавит наш Михаил Алексеевич, у него и без помощников дома порядок, и еду себе может приготовить, и в огороде – позавидуешь.
- Так у меня же дети, внуки, их кормить надо. Я всё в огороде сажаю: и картошку, и капусту, и огурцы с помидорами. Сейчас ведь что не жить – делать ничего не надо: вода, газ, канализация – всё под боком. Трудную работу, с которой сам не справляюсь, сын помогает делать. Так и живу.

Прощались мы с Михаилом Алексеевичем, как с родным человеком, бывает же такое: только познакомились, а расставаться жаль.
- А уж я-то как рад нашей встрече, – говорит он на прощание, – редко посчастливится таких слушателей встретить. Мои-то знакомые все с улиц разбегаются, как только меня заметят. Вот и приходится со своей кошкой Мишкой разговоры разговаривать – она терпит, слушает…

Долгим взглядом провожал нашу машину Михаил Алексеевич, снова сняв кепку и приставив ко лбу руку козырьком. И пошёл знакомым маршрутом оглядывать владения, которые привык считать своими.