Ирина КОЛОБОВА
Фото: Александр ЮРЬЕВ
30.11.2022 г.

Рассказывать о людях, перешагнувших девяностолетний возрастной рубеж, всегда очень интересно. Во-первых, что ни говори, а они – настоящая эпоха. А во-вторых, общаясь с ними или читая их историю, каждый где-то в глубине души обязательно загадает для себя такое же долголетие.

Ведь если им удалось в трезвом уме и твёрдой памяти, на своих ногах, почти без посторонней помощи дожить до столь почтенного возраста, то, может, и мне повезёт. Приходит, правда, в голову мысль, что это только им, тем, кто прошёл через беды, лишения, не сломался, выжил, бог дарит такие подарки. Но всё же хочется верить. Разговор с Екатериной Степановной Касаткиной, которой 8 декабря исполнится 95, тоже заставил в это верить.

И пошла Катя в люди…

Судьба Кати Каплиной из деревни Митюшино в самом своём начале очень напоминает историю Золушки. Так же, как та сказочная девочка, она осталась в раннем возрасте сиротой. Так же с малых лет, не покладая рук, работала на чужих людей, была так же добра, трудолюбива и так же верила в счастье. Она даже похожа была на Золушку – такая же маленькая, хорошенькая, белокурая. А вот дальше Катина судьба развивалась совсем по другому, отнюдь не сказочному сценарию.
- Я мало что помню из своего детства, – признаётся Екатерина Степановна, – да и чего там помнить-то. Было бы радости побольше, так, может, и запомнила бы, а так… Хорошо, что не помню. Родители умерли один за другим, нас осталось трое сирот: я да два братика. Раскидали нас по разным семьям. Меня в Семёнов увезли, я даже не помню, как улица называлась, на которой жили, а вот фамилия, кажется, Макаровы. Где-то в центре города жили.

Психологи, наверное, назвали бы подобную забывчивость диссоциативной амнезией, когда мозг отказывается запоминать травмирующие психику события и факты. Но, кажется, это не тот случай. Просто Екатерина Степановна не была подготовлена к нашей встрече и к такому вниманию к себе, растерялась немного. Да и не думала она никогда, что её уж чем-то там травмировали. Судьба просто такая досталась – жить в людях.
- Я потом ещё в нескольких семьях жила, – вспоминает Екатерина Степановна, – в няньках. С детишками водилась, по хозяйству помогала. Ничего не скажу, нормально ко мне относились – родной, конечно, не признавали, но и не шпыняли особо, кормили, одевали. В одной семье я даже грамоте научилась, в школу-то мне не привелось ходить. А тут ребятишки учились, и я вместе с ними. Так что я и писать выучилась, и читать.
Но больше всего маленькую Катю привлекала швейная машинка – она стояла в красном углу в доме одних из хозяев, и манила к себе не хуже золушкиных хрустальных туфелек.
- Бывало, сделаю все дела по дому и стою возле машинки открыв рот, особенно было интересно, если хозяйка что-то шила. Мне это казалось настоящим чудом, так хотелось ручку покрутить. Хозяйка заметила и даже немножко научила меня этой премудрости.

Счастливое платье

Эта премудрость и определила всю дальнейшую судьбу нашей героини. Как только стало возможно в плане тогдашнего трудового законодательства, а может, и в обход его, Катерина устроилась на швейную фабрику.
- Швейник тогда находился где-то на Володарского, что ли, – вспоминает Екатерина Степановна. – Тут и началась моя настоящая жизнь, очень я старалась поскорее всему научиться. Особо сложной работы мне поначалу не доверяли, а я всё мечтала, какое я себе платье сошью, какие оборочки на нём будут, да как пройдусь в нём по Семёнову.

Сшила Катерина себе платье. И по городу в нём прошлась, и на танцплощадку бегала. Там и познакомилась со своим принцем – Алексеем Касаткиным из Хвостикова.
- Мы долго с Алексеем дружили, года два, пока пожениться решили, – рассказывает Екатерина Степановна. – Мне очень нравилось бывать у него в гостях, я ведь сроду семьи не знала, а тут и дом хороший, и мама с папой, и хозяйство своё. Вот, думала, здесь бы я с большой радостью по дому управлялась.

Видно, и родители поняли, что лучшей невестки им не найти. Сыграли свадебку – вечерок для самых близких, и стали жить одной большой семьёй. Вот тут и пригодились Катерине все навыки, полученные в людях. Только теперь ей петь хотелось, когда она дела домашние делала. И уверена была, вот оно – счастье.
- Мой Алексей в ЦРМе работал, – продолжает разговор Екатерина Степановна, – и меня уговорил туда устроиться. Вот мы и стали вместе в одном цехе работать: он сиденья автобусные обивал, а я чехлы для них шила. Сынок у нас родился, Сашенька, следом Костик. Хоть и дружно мы жили все в одном доме, но тесно становилось, и с третьим ребёночком я едва греха не сотворила.
Не допустил господь греха в семье Касаткиных, но потребовал за это слишком высокую цену.
- Нашего Сашеньку машиной сшибло, в Хвостикове-то, считай, одна улица была и та – дорога. Выбежал сынок на дорогу и прямиком под колёса. Я тогда беременная была, не знаю, как и жива осталась от горя. Но третьего ребёночка решила сохранить. Когда дочка наша родилась, Валечка, у меня немножко отлегло от сердца. А вскорости нам и квартиру дали на проезде Трёх Коммунистов.

Принцесса по-советски

Авторемонтный завод, проезд Трёх Коммунистов, шестидесятые, семидесятые…Об этой благословенной эпохе можно вспоминать и говорить бесконечно с ностальгической ноткой или громким восклицанием. Сколько золушек из Семёновского района стали тогда настоящими советскими принцессами с добротным производственным акцентом!
Вряд ли наша героиня ощущала себя принцессой, да и карьера её остановилась ровно в том же цеху и в той же должности, но всё же хорошей гордости и уверенности в себе заметно прибавилось. Трудолюбие, доброта, безотказность стали тремя китами, на которых рос её авторитет среди рабочих и руководства. Потому и ломится ящик в столе от количества медалей, грамот и благодарственных писем. А ещё в этом ящике очень много фотокарточек, врассыпную и в альбоме они делятся на две части: цветную и чёрно-белую. В цветной – её новая жизнь с повзрослевшими детьми, внуками, правнуками. А вот в чёрно-белой – та, лучшая, памятная, глядя на которую, чувствуешь, как заходится сердце от тоски по прошлому, и наворачиваются добрые слёзы.
- Вот тут мы с соседями на проезде, – светлея лицом, говорит Екатерина Степановна. Она, кстати, до сих пор обходится без очков, даже газету может прочитать. – Ох как весело мы жили! Мы когда в новую квартиру заехали, думали, что в сказку попали. Хоть и пришлось своими руками всё до ума доводить, но всё это было только в радость. Помогали друг другу, кто чем. А после трудов обязательно общий стол накрывали прямо на улице. Песни пели, кто и гармошку вынесет. Ребятишки концерты нам устраивали. А то так на речку все вместе махнём, на Крутиху, соберём кто чего из еды, и – на целый день. Вот честное слово, одной семьёй жили, не обращали внимания, у кого мебель лучше, мотоцикл или даже машина имеется. Все были ровней, и дети тоже. Ну и что, что у нас сроду никакого транспорта, кроме велосипеда, не было? Нас уважали не меньше, и дети наши ничем не отличались от других.

Жизнь вроде зебры

А может даже, и отличались от кого-то. Екатерина Степановна, ни дня не сидевшая за школьной партой, мечтала видеть своих детей образованными, и они её не подвели. И сын, и дочь успешно учились в школе, оба получили высшее образование.
- Никакого особого внимания мы своим детям не уделяли, – признаётся наша героиня, – я и в школу-то ходила, если только вызовут. Сынок наш Костя учился хорошо, схватывал на лету, уж не знаю, учил ли он когда уроки – наверное, на переменках. У него на уме только спорт всегда был. А вот с поведением не всегда всё гладко, бывало, что и родителей в школу вызывали, другой раз отцу приходилось и ремень достать.
Дочка Валя тоже очень хорошо училась и вела себя примерно, в танцевальный кружок ходила, даже в Болгарию ездила выступать. В общем, не зазнала я большого горя со своими детками, слава богу. Они и сейчас – моя опора. У сына, правда, семейная жизнь не больно сложилась, мы с ним вдвоём живём. А в гости к дочке хожу, там и внуки, и правнуки – моя отрада.

Ходить по гостям нашей героине всё сложнее – нога, искалеченная в аварии, позволяет разве что во дворе погулять или до соседнего магазина дойти за продуктами. Судьба не позволяла нашей золушке слишком уж расслабляться, нет-нет да и напомнит известную истину о смене жизненных полос с чёрной на белую.
- Мотоциклист меня сшиб прямо на тротуаре, – вспоминает Екатерина Степановна, – вся жизнь перед глазами промелькнула, сыночка своего покойного вспомнила, думала, что вот и пришла пора нам с ним встретиться. Но, слава богу, обошлось, нога только сильно пострадала, очень долго я лежала в гипсе. С тех пор хромаю и боль почти не отпускает.

Боль и физическая, и душевная редко отпускает нашу героиню, и чёрные полосы иногда становятся слишком продолжительными. Только-только наладится жизнь, как вот вам новое испытание.
- Муж у меня рано умер. Вроде бы, мы уж и готовы были к этому, потому что долго он болел, а всё равно неожиданно получилось. Пришлось как-то привыкать, тяжело… Но ничего, свыклась. Да уж и недолго осталось…

А вот это уже не ей решать, да и белые полосы нет-нет да и мелькнут счастливой радостью.
- Уж как я люблю своих внучат и правнуков, они для меня свет в окошке! – улыбается Екатерина Степановна. – Приедут за мной детки на машине, привезут к себе в гости, баньку натопят – вот и праздник. Я настоящей именинницей себя чувствую, жить охота. Да и чего бы не жить-то, в новую квартиру посчастливилось переехать, со всеми удобствами живу.

В переезде на новую квартиру, кстати, тоже особый знак судьбы прослеживается: жили Касаткины на проезде в доме №5, в квартире №1, и переехали на Тельмана в дом и квартиру под такими же номерами.
- Поначалу жалко было со старого места уезжать, – признаётся наша героиня, – будто молодость свою предала, но, думаю, раз уж даже адрес совпадает, значит, так тому и быть. Да и соседи все свои – авторемонтовские. Конечно, теперь уж так не собираемся, а всё равно приятно: выйдешь во двор, а там все знакомые. Да и вообще здесь удобно, всё рядышком, другой раз и до «колхозника» сама доковыляю, куплю чего-нибудь вкусненького. Только не хочется уж ничего… Хотя другой раз, вроде бы, и захочется. Покажут по телевизору фильм какой-нибудь старый или вон передачи сейчас идут с бывалошными песнями, так я даже и подпою. И на душе так хорошо становится, будто в молодость вернулась.