26.07.2025 г.

В последнее время всё больше и больше наших современников обращаются к истокам, изучают свои корни, а у семёновцев они нередко старообрядческие. Не секрет, что среди наших читателей немало потомков тех непоколебимых приверженцев «древлей веры».

Многого мы о них не знаем, скрыта была в определенный период история, вырвана... Сейчас, к счастью, пробелы можно восполнить в архивах. Их много, но, наверное, самый популярный – центральный областной в Нижнем Новгороде, который хранит миллионы документов, рассказывающих о наших предках, их жизни и много о чём ещё.

Вместо предисловия

Буквально на днях я просматривала в областном архиве дела полицейского управления – пыталась найти сведения о прабабушке. Исследователи родословной знают, что полноценную информацию о рядовых староверах-старообрядцах найти сложно, практически невозможно. Скрытные они были, неразговорчивые, в православные храмы не ходили, жили обособленно как-то, не оставляя о себе почти никаких рассказов и документальных данных. Немногие, видимо, воспользовались и правом записи раскольничьих браков, полученным в 1874 году от государя-императора. А ведь право это распространялось не только на знатных, вроде семеновских 2 гильдии купцов Афонасия Павловича Носова да Петра Петровича Шарыгина и других мещан, не признающих новоправославия. О них-то полно весьма интересных и подробных записей.

Заветное имя-отчество прабабушки-крестьянки из небольшой деревни Кондратьево мне пока так и не удалось встретить на страницах первоисточников. Однако уйти с пустыми руками из читального зала не получилось. Багаж знаний о нашем крае пополнился историей небольшой, но, как выяснилось, не забытой Богом деревни. Оказывается, Кондратьево в XIX веке было духовным центром для тамошних раскольников. Здесь находился молебный дом беглопоповцев, принадлежавший Якову Семеновичу Красильникову.

Как известно, в 1883 году Александр III издал закон, по которому приверженцам старой веры, в числе других послаблений, разрешалось творить общественную молитву, исполнять требы, совершать богослужения. Но при всем этом запрещалось публичное выявление раскола – молебные дома не должны были иметь куполов с крестами, крестные ходы не допускались, во время похоронных процессий тоже надо было соблюдать определённые правила, дабы не привлекать внимания обывателей. Уездные правления полиции получили подробные инструкции относительно верующих, им предписывалось установить за ними негласный надзор, чем блюстители порядка успешно и занимались. Их отчёты, донесения, списки раскольников, прошения предков и прочие бумаги того периода прекрасно сохранились до наших дней.

На заметке у блюстителей порядка

Читаем документы. В одном из дел полицейского управления Семёновского уезда за 1888-1904 годы хранится информация, касающаяся Кондратьева и Якимихи в числе других населенных пунктов. Из дела следует, что моленная находилась в доме Якова Красильникова давным-давно. Никто из местных старожилов при опросе не мог припомнить, когда именно она появилась, говорили, что минимум 60 лет назад. Внешне дом ничем не отличался от других жилых в деревне. Моленная комната занимала заднюю половину, в ней был оборудован алтарь и прочие церковные приспособления, имелось все необходимое для совершения службы. В соседней половине проживала семья Якова. По воскресным и праздничным дням здесь бывало многолюдно, потому что проводились богослужения. Правда, так происходило не всегда. В течение какого-то времени молельня пустовала, её опечатали и внесли в список неразрешенных – скорее всего, из-за каких-нибудь нарушений. Распечатали моленную по решению суда в 1891 году, вещи выдали, и богоугодные службы в ней продолжались до 1898 года. В списке прихожан-беглопоповцев значатся кондратьевские Лабутины, Морозовы, Сухаревы, Красильниковы, Мерекины... Они, как и многие, из-за религиозных убеждений находились под надзором полиции, считались неблагонадёжными. Общины староверов государственные служители называли на своем языке сектами, потому что официально государством не признанные.
Примерно в это же время, в начале 90-х годов позапрошлого века, в соседней Якимихе, расположенной в двух верстах от Кондратьева, старообрядцы австрийского толка решили открыть моленную в доме девицы Марфы Мартыновны Мартыновой. Статус «девица» в ту пору присваивался незамужним девушкам и женщинам независимо от возраста. Марфа же славилась праведностью жизни и книжной учёностью. Крестьяне этой деревни Фролов и Горбунов взялись за организацию и подали прошение властям об открытии моленной в Якимихе. Их прошение, после всех необходимых длительных проверок и согласований, в конце концов удовлетворили. На моленье здесь собирались раскольники «австрийской» общины из окрестных деревень.
В августе 1898 года молебный дом Красильникова в Кондратьеве сгорел – то ли по неосторожности самого Якова, то ли из-за детской шалости. Уцелевшие в огне старинные иконы, старопечатные книги, церковную утварь перенесли в моленную матушки Марфы, так теперь называли её в народе. Яков стал там священником, туда же перешёл весь его немалый приход из Кондратьева. А это около восьмисот прихожан из 17 ближних деревень: Дорофеихи, Быстрёны, Беласовки, Кириллова, Трегубова, Кондратьева и так далее. Таким образом «австрийцы» и «беглопоповцы» объединились, число их увеличивалось, вера крепла.
Пристав в донесении начальству высказывал опасение о том, что православные жители округи могут перейти сюда, в раскол. Опасения его были обоснованными. Угроза эта реально существовала, ведь ближайший православный храм, куда приписывались означенные деревни, находился довольно далеко – в десяти верстах, в селе Покровское, а здесь, поблизости, всё больше и больше разгорался огонь старой веры.

Сказания о деревне Якимовой

О том, что случилось потом, мне поведал один знающий историю тех мест человек, за что ему огромная благодарность. Он рассказывал, что моленья укоренились в Марфином доме в Якимихе, который всем полюбился и становился тесен. В 1902 году его расширили – пристроили алтарь, со стороны входа – паперть, на крыше появился небольшой купол с крестом, даже колокола установили. Выглядела теперь моленная как настоящая церковь. А это по закону считалось недопустимым нарушением. В 1904 году донесли об этом в уездный город Семенов. По доносу приехал пристав с проверкой, начал следствие, допрашивал Марфу Мартыновну...
Вскоре, в 1905 году накануне Пасхи, император Николай II даровал полную свободу вероисповеданий для всех конфессий. Это помогло Марфе избежать суда за самовольные пристройки. На основании вышедшего указа якимихинский приход официально зарегистрировали как старообрядческую общину во имя Успения Пресвятой Богородицы. Священником на общем сходе снова единогласно выбрали отца Якова Красильникова из Кондратьева. Служил он примерно до своего семидесятилетия, в 1912 году его сменил молодой батюшка Наум Бурлачков, урождённый Малого Зиновьева. При нём приход в Якимихе ещё более оживился и увеличился до двух тысяч человек. Жизнь продолжалась...
Но перед началом первой мировой войны, в 1914 году, в Якимиху неожиданно пришла беда – разгулявшаяся стихия уничтожила моленную праведницы Марфы. Днём там крестили младенца, и уголёк, выпавший из кадила под половицу, пономарь по рассеянности не заметил, а к вечеру из него возгорело пламя пожара.
После этой трагедии удручённые прихожане вместе со священником решили построить новую церковь в ста метрах от деревни, за околицей. Стараниями отца Наума и старосты моленной Варенкова купили срубы, началось строительство. Перед началом на месте будущего престола водрузили крест. Специально для этого из Нижнего Новгорода приезжал епископ Иннокентий, он же заложил первый камень фундамента. Церковь поставили к Успенью Пресвятой Богородицы (отмечается 28 августа), а к Рождеству Богородицы (21 сентября) водрузили спасённый и опалённый пламенем пожара колокол, под звон которого в новоотстроенном освященном храме прошло праздничное богослужение. Братья по вере из соседних деревень принесли старопечатные книги для храма, нашлись и иконы. Помогали всем миром, не остались в стороне меценаты из Семёнова и Нижнего Новгорода, поддержали. Говорили ещё, что богадельню при храме устроили.
С приходом советской власти духовная жизнь в Якимихе начала понемногу затухать. Сказывались угрозы властей и атеистическая пропаганда. Многие верующие молились тайно в своих домах, подальше от чужих глаз, чтоб власть не прознала. В 1930 году число прихожан сократилось до двухсот. Приход до последнего возглавлял отец Наум. В 1938 году совет колхозников принял решение о закрытии церкви, через год она окончательно прекратила существование. Огонёк веры, казалось, угас... Священника арестовали, старинными намоленными иконами, которые не успели спасти от варваров, крушивших храм, отапливали школу...
Получается, что по своему прямому назначению здание храма служило почти четверть века. Старожилы вспоминали, что потом устроили там клуб, который не прижился. После зерно хранили, а уже в наше время местные разобрали брёвна на хозяйственные нужды.
Как мы уже рассказывали в одном из предыдущих номеров газеты (материал «Был храм в Якимихе», опубликованный в «СВ» за 19 июля), на месте церкви неравнодушные жители – потомки непоколебимых столпов «древлей веры» – установили поклонный крест в память о предках, не испугавшихся трудностей и различных перипетий, и их духовном подвиге.

Мартьяна ИГНАТЬЕВА
Фото из открытых источников