Галина РОЗЕНШТЕЙН
12.10.2024 г.
Изредка нарушает жизненную гладь неугомонный Решетников из Сухобезводного. Вот не смотрела парижскую олимпиаду, а он тут как тут со своим резким стихом «как хорошо, что русских нету на этом бале сатаны».
Или пришлет ироничное «в советской школе было два правильных предмета: НВП учил как стрелять, а «История» – в кого». А потом запали в душу его слова на благотворительном концерте в поддержку СВО, который проходил недавно в посёлке. Он сказал коротко и ёмко: это – концерт-молитва. Молитва всех, кто не «там», за тех, кто за «ленточкой».
Мы с Владимиром почти ровесники, его «юные» стихи начинались более тридцати лет назад именно в семёновской районке. Это сейчас он признанный российский поэт, член Союза писателей, стихи его положены на музыку. Но наша беседа-рассуждение о жизни идет по-простому, на «ты».
- Ну, по твоим постам, Володя, мне понятно, как ты живешь. Когда мир треснул пополам, ты живешь на том участке «суши», где идёт СВО… И твои стихи тоже там.
- А как иначе? У нас в Сухобезводном собралась мощная группа поддержки наших бойцов, группа Z, Сергей Егоров её ведёт. И, кстати, да, тот недавний концерт прошёл прекрасно: собрался полный зал людей, переживающих за русских воинов, за Россию. Может, там в плане денег и немного получилось, но мне показалось, что это была такая коллективная молитва, как в церкви. Это ведь тоже важно.
- И ты читал со сцены поздравление-просьбу своему другу Равилю: «Родной, поджарь-ка чебуреков, когда вернешься с мировой войны, для нас, для русских, мирных человеков, извечно «виноватых без вины»… А тебе не обидно, что вокруг так много «нетвойнистов», которые живут с досадой, что миропорядок нарушен, а новости с передовой мешают комфортно жить?
- С точки зрения человеческой психики мне всё более-менее понятно: мы ведь сейчас примерно в таком же положении, что было и в начале Великой Отечественной войны. У многих ничего не изменилось, ну воюют где-то, мне-то что. Многие выжидают: а непонятно, чем еще всё закончится. Тут дело, думается, ещё и в генетической памяти, которую «подкосили» так называемые «сданные» войны: Афган мы сдали, первую чеченскую провалили. И это было сделано на государственном уровне. Воины-интернационалисты оказались брошенными, «чеченцы» тоже. Непонятное тридцатилетие (начиная с девяностых), когда в нас воспитывали буржуазный образ жизни, где главное деньги и только деньги, исправлять трудно. А ведь что мы получили: в сорок лет семьи нет и не хочу, а зачем дети? А что это за родина, где я так мало получаю? Мы продались Мамоне. А мне запомнилась одна восточная мудрость: деньги – хороший слуга, но плохой господин. Русского человека исковеркали, Россию распродали, национальную идею расплескали. Именно поэтому нынешнее время я считаю временем очищения. Хорошо, что не поздно.
- А точно не поздно? Разве реально перевоспитать потерянное поколение, о котором, кстати, ты ещё в 2020 году писал в стихотворении «Современнику»: «От тебя не останется писем, фотографий в семейный альбом. Одинок, горделив, независим, как комета в пространстве ночном».
- Да не поздно, я убежден! Посмотри, как наши пацаны на фронте бьются! Как героями в те же двадцать лет становятся. Меня, конечно, часто спрашивают, мол, если ты такой патриот, чего не на СВО? А я хотел, планировал, но мой друг Равиль, бывалый военный, меня остановил. Он сказал отрезвляющие слова: война – это профессия. Ну придешь ты такой пятидесятилетний, со своей одышкой и уже заработанными болячками, без навыков – либо обуза, либо сразу груз «200». Вероятно, я себя оправдываю. Тут, кстати, вспомнился разговор с моим более молодым приятелем. Он год назад говорил, мол, вот нападут на нас, тогда и пойду на фронт! Ну, война уже в Курске, а ты чего всё еще на диване? Да, а и не надо нам всем идти воевать, это на самом деле (Равиль прав!) уметь надо. Мы здесь, в тылу, должны делать все возможное для реальной и эффективной помощи. Я помогаю деньгами, бабушки сети плетут, девчонки гуманитарку собирают. Тыл – это очень важно.
- Только он у нас слабоват, не находишь? Волонтеры работают скорее как кружки по интересам. Стыдно признать: парни едут с гуманитаркой за ленточку, на бензин им собрать не можем. Бабушкины-дедушкины кошельки истончаются, а многие состоятельные люди открыто заявляют: это у вас СВО идет, а у нас нет.
- Так это все из той же оперы: развращение натуры человеческой деньгами и отсутствие долгое время государственной установки. Десятилетиями! Но сейчас-то всё меняется. Президентская программа «Время героев» начата, плоды будут чуть позже. А по поводу того, что «это у вас СВО», так это тоже скоро прекратится. Ужесточение закона о госизмене внесет свои коррективы. Но, по большому счету, это, конечно, дело совести или непонимания происходящего. Никого не хочу просвещать или переубеждать, но маски-то сброшены, западные страны в открытую заявляют, что их цель – уничтожение России. Это же очевидно! Какие ещё могут быть рассуждалки? Я верю парням, которые на фронте. А они знают, за что воюют и с кем. Уже не с Украиной и не украинцами. Полностью разделяю и понимаю слова Сергея Бодрова, которые он сказал ещё насчет чеченской военной кампании: сейчас нужно быть с нашими и за наших, разбираться будем потом.
- А ты вот не имеешь боевого опыта, но как же пронзительно пишешь о войне! Помню, как плакала над твоим «Последним патроном» про простого деревенского паренька («Мирный я, мухи не трону…»), но готового умереть в одиночном бою с фашистами. Это у тебя откуда? Правильные книжки в детстве читал?
- И правильные книжки тоже: «Мальчиш-кибальчиш», «Молодую гвардию»… А на стенах школы висели портреты героев Великой Отечественной. Я – из счастливого, здорового поколения. У нас перед глазами были живые защитники Отечества, все советское образование было заточено на любви к Родине. И это не было профанацией, мероприятиями «для галочки». Очень надеюсь, что ситуация в системе образования тоже будет меняться. Отрадно, что сейчас в наших школах патриотическому воспитанию уделяется должное внимание: еженедельные «Разговоры о важном», линейки с выносом флага России под звук гимна страны, встречи с ветеранами боевых действий, возвращение уроков труда и «Основ безопасности и защиты Родины»... А вот ещё наши парни вернутся!
Ну и у меня родной дед воевал. Так получилось, что меня воспитывал дед-отчим Николай Степаненко, политзаключенный, а родного – Виктора Владировича Елина – я нашёл много лет спустя. Лично мы, к сожалению, не встретились, но я уже в сознательном возрасте «раскопал» историю его жизни. Ему посвящён мой стих «Дед». Ещё раз повторюсь: моё поколение воспитано на примерах героических людей, которые сначала отвоевали мир во всем мире, а потом восстановили великую страну.
- Недавно прочитала интервью писателя Захара Прилепина, где он говорит о том, что нужно менять и информационную повестку. Вот, например, ежедневно наши воины совершают большое количество подвигов, но мы не видим этих героев, их редко показывают по телевизору, о них мало пишут в газетах. Вот и стихи твои военные мало кто видит. А у Евгении Корешковой, нашей известной поэтессы, недавно спросила: а вас тема СВО не беспокоит? И она выложила мне целую подборку таких мощных стихотворений! Где вы это все прячете?
- Прилепина я тоже регулярно читаю. Полностью согласен с тем, что травить свою историю, уничтожая память о великом Советском Союзе, сродни нравственному преступлению. Или возьмём наше ТВ. Много в нём развлекаловки, не соответствующей духу времени. Хотя подвижки есть в лучшую сторону, это ощущается, но на фоне сотен каналов эти улучшения размываются.
А если говорить о творчестве… Мы не прячем, мы выкладываем в сети, декламируем, когда куда-то приглашают.
- А приглашают ли? В те же школы? Или невостребованна военная поэзия? Опять же Прилепин гневно констатирует: за время СВО не родилось ни одной мощной песни на вроде «Священной войны» Лебедева-Кумача (а та появилась всего через несколько дней после начала ВОВ), нет у нас ни Симонова, ни Твардовского… Он считает, что такое творчество просто замалчивают.
- На нашем, провинциальном уровне, может, и не замалчивают, но и особо не требуют публичных выступлений. А, может, время ещё не пришло: на самом ведь деле, только началось просветление в умах. И это трудно – писать о войне, которую не знаешь и не пережил. У меня стихи рождаются все-таки с позиции тылового человека. Разве что вот это, «Сто тысяч Я», попробовал, так сказать, глазами и чувствами бойца. И то есть опасения, а поймут ли? Говорю: «я – интурист, я – «оккупант». В печатной версии видны кавычки, а на слух как это прозвучит? Хотя это стихотворение уже положили на музыку, песню слушают на фронте. Хотя я настороженно отношусь к предложениям (а они поступают): давай отдадим это, к примеру, Газманову… Хотя если песне быть, то она будет.
- Кстати, изначально ведь ты назвал это стихотворение «Я», а потом изменил на «Сто тысяч Я»…
- Ответ на вопрос «почему», думаю, станет понятен из текста. Жду, когда нас будет миллионы Я.
Сто тысяч Я
Я – интурист, за мной не станет –
И в якобы «чужой» стране
Других туристов из британий
Лежащих вижу на земле...
По их шевронам НАТО-страны
Я досконально изучил,
Романтик и военный странник,
Тревожно дремлющий в ночи.
Я адресат – мне дети пишут
Из тыла письма о добре,
Давно читаю при затишье,
Два года будет в сентябре...
Я – бывший зек, меня просили
Вернуть Бахмут и умереть,
Но выжил я без всяких «или»,
Врачом обкромсанный на треть.
Я «оккупант» – себя купаю
В окопной жиже, а за мной
Невдалеке карга рябая
Звенит ржавеющей косой.
И как монах теперь молюсь я:
«Не выдаст Бог, не съест свинья».
И всё, что величают Русью,
Оно и есть – сто тысяч Я!
Дед
Мне было минус
двадцать шесть,
Ему – плюс восемнадцать,
Когда мой дед лохматил шерсть
Волкам арийской нации.
За Соль-Илецк бомбил их так!
Откуда родом, ибо
Хотя и не было их там,
Однако, быть могли бы…
Он их бомбил за Ржев и Минск,
И тыщу раз за что-то…
И тех волков он слышал визг
Под днищем самолёта.
Он их бомбил почти шутя
В победном сорок пятом,
И полагаю, что не мстя,
А просто – было надо!
Ведь что уж мог он понимать,
Мой дед-то, в восемнадцать?
Он просто жить хотел, и мать
Увидеть, а не драться.
Но всё же был особый толк,
И всё гораздо шире:
Чтоб он вошёл
в Бессмертный полк,
И мы бы жили в мире!