Ирина КОЛОБОВА
07.05.2020 г.

Летопись Великой Отечественной в жизни одной отдельно взятой семьи

Дедушка Коля и его Катюши

Оба моих дедушки воевали…
Чаще я проводила время с дедушкой Колей (Николаем Петровичем Новиковым), но, наверное, в силу моего слишком юного возраста всё, что он рассказывал о войне, не слишком задержалось в моей голове. А потом по мере взросления у меня, наверное, появились другие интересы. Единственное, что врезалось в память, – что дедушка воевал на «Катюше» и даже до Германии дошёл.
Я всё спрашивала: как там на этой «Катюше», высоко, страшно? Нет, – отвечал, – не страшно, наоборот, мы чувствовали себя в безопасности. Выдвигаемся на передовою, даём залп и уходим. А бабушку мою звали Катя. Я, помню, терзала деда вопросами: «Ты что, специально себе жену выбрал Катюшу?» А он хитро так улыбался, и отвечал: «Жена-то у меня раньше появилась, я, когда письма с фронта писал, всегда её Катюшей называл. Так что теперь всю жизнь с Катюшей не расстаться».
Про войну он мне не просто рассказывал, а даже показывал. Была у него замечательная книга – серая такая, с оранжевым орденом Отечественной войны на обложке. Она так и называлась: «Великая Отечественная война». Текст там был очень скучный для меня, а вот фотографии нравились. Листаем, бывало, книгу, а дед говорит, что вот этого генерала (или, может, маршала, не помню точно) – он видел, а вот здесь они воевали. Теперь эта книга у меня хранится как главная реликвия.

Другой дед Василий Игнатьевич Вавилин ничего не рассказывал о войне, и даже мой старший брат не смог подсказать мне ни одного дедова воспоминания.

Главный герой

Авот самый главный герой войны в нашей семье – это дядя Игоня, мамин старший брат (Игнатий Васильевич Вавилин). О нём в маминой семье слагали легенды. Да и было за что – он действительно был героем.
Ушёл на войну дядя, когда ему ещё не было восемнадцати. Подробностей я тоже не знаю, но то, что до Берлина дошёл, это факт. А потом ещё пять лет в Германии работал, на урановых рудниках. Профессий у дяди было много, со всей автотехникой умел обращаться, начиная с трактора. Поэтому некоторое время был шофёром, возил на легковом автомобиле большого военного начальника. Но больше всего на фронте ему пригодилась музыкальная профессия – дядя Игоня где-то выучился на хормейстера и никогда не расставался с баяном. Так что однозначно был душой любой компании. Он и в мирное время, когда большущая семья собиралась вместе, всегда был заводилой, дирижёром и главным музыкальным критиком. Фальшь чувствовал на подсознательном уровне. А как они все пели! На несколько голосов, и песни какие были…

Мама со слезами на глазах рассказывала, как дядя Игоня пришёл раненый домой. Они его даже сначала не узнали. Контузией ему ужасно перекосило всё лицо, а ноги были так вывернуты, что казалось, перепутались местами. Мама рассказывала, а я почему-то Павку Корчагина представляла – дядя мне тоже казался таким же героем, как в кино, он вообще был похож на всех лучших советских актёров вместе взятых. Но недолго он отлёживался в тылу, опять на фронт сбежал. Он, вроде бы, в военной разведке служил. После взятия Берлина дядя остался в Германии. Его, совсем молодого парня в звании младшего сержанта, назначили директором урановой шахты. Бригада была многонациональная, можно сказать, со всей Европы работники собрались. Дядя Игоня рассказывал, как решил применить в своей работе принцип сдельной оплаты труда. Это ведь было исключительно советское достижение, по такой системе нигде в мире не работали. А уран-то был необходим, нужно было добывать как можно больше. Вот знаменитый коммунистический девиз: «Бери больше, кидай дальше!» и заработал в освобождённой Европе. Стимул для рабочих был непревзойдённый.

Символ правильной жизни

Ещё одна интересная история запомнилась. Отмечали на шахте дядин день рождения – он 20 апреля родился. Среди гостей были немецкие начальники, они все дядю уважали. Подняли первый тост. И вдруг кто-то вспомнил, что в этот день и сам Гитлер родился. Все как-то сразу примолкли, а немцы так посерьёзнели, что чуть под козырёк не взяли. Тогда дядя понял, что они Гитлера, несмотря ни на что, своим вождём считают. И эта история чуть не вышла для него боком. Как-то сразу после этого повалились на него доносы. Хоть до большого и не дошло – наверное, боевая и трудовая доблесть встали на защиту, но нервов дяде потрепали изрядно.
Но в своих идеалах дядя не разочаровался и никогда не винил в своих бедах и неприятностях власти. Сталин, с чьим именем юный и отважный гвардии младший сержант бежал в атаку, навсегда остался для него символом правильной жизни и Победы. Он даже детей своих назвал в честь детей Сталина – Светлана и Василий.
Дядя всегда был в семье старшим, в полном смысле этого слова. К нему все прислушивались, даже дедушка никогда не перечил. Семья жила в Мордовии, в деревне с названием Русское Давыдово. Детей, кроме дяди, было семеро, младшие от голода уже болели рахитом. Мама говорила, что дядя их от голодной смерти спас. Во время одного из своих краткосрочных отпусков он перевёз всю семью в Саратовскую область. Там, конечно, было посытнее, ребятишки немного поправились, узнали, что такое арбузы и даже как их солят. Но бабушке очень не нравилось топить печи кизяками, очень не хватало леса. Вот дядя, как только вернулся из Германии, снова предпринял очередное великое переселение, теперь уже в Семёнов. Он в нашем районе даже председателем колхоза был, вроде бы, в Кулагино.

И есть сама история

И вот ведь насколько верна пословица о том, что земля круглая, а мир очень тесен. Здесь, в городе, о котором дядя даже и слыхом не слыхивал, когда воевал, он встретил человека, работавшего вместе с ним на урановых рудниках. Выяснилось, что от него и пошли те самые доносы, чуть не наделавшие большой беды. Так это или не так – судить не могу. Да и ни к чему судить – всё, слава Богу, обошлось. Дядя Игоня рассказывал, что перед тем как уезжать с германских рудников, он проходил медосмотр и спросил врачей, много ли ему осталось – с учётом страшной контузии и ядовитых урановых паров. Сказали, что хорошо, если доживёт до пятидесяти. Дядя перешёл семидесятилетний рубеж. И за эти годы сделал так много, о чём невозможно рассказать в газетной статье.

А День Победы для него и для нас всегда был и остаётся священным днём. Каждый год до самой его смерти после демонстрации мы шли в большой гостеприимный дом на улице Комсомольской, чтобы послушать интересные рассказы, подержать в руках приятно тяжёлые ордена и медали, бережно хранящиеся в красной бархатной коробочке, попробовать какое-нибудь новое изысканное блюдо, приготовленное его женой под строгим личным контролем и в прямом смысле слова прикоснуться к истории, каковой сам дядя и является на полном основании.