Печать
Категория: Публикации
Просмотров: 1780

13.10.2021 г.

По многочисленным просьбам наших читателей мы публикуем очередной материал-воспоминание Владимира Ивановича Пашкова о его студенческой молодости и дружбе с замечательным земляком, крупным учёным-физиком, доктором технических наук Алексеем Викторовичем Веселовым.

И пусть здесь собственно об Алексее Викторовиче (Лёше, как называет его автор) сказано совсем немного – он упомянут лишь вскользь, мы решили напечатать этот рассказ.

Была весна. Приближалась очередная весенняя сессия, а с ней, как огромная глыба, на меня двигался Василий Василич (царство ему небесное). Василий Васильевич – это преподаватель истории Древнего мира. Пожилой, высокого роста, крупного телосложения, с белой головой, он действительно выглядел как глыба.
Отношения у нас с ним не сложились по той причине, что я был редким гостем на его лекциях. А если и приходил, то получал лишний урок о том, как не надо – боже упаси! – преподавать. Начинал он лекцию почти всегда с одной и той же фразы: «А молодой человек с соломенной головой, надеюсь, здесь?». Чувствовалось, что в слово «соломенной» он вкладывал некий подтекст. И если он не получал положительного ответа, то мрачно предрекал: «Молодой человек усложняет себе жизнь». Затем он из портфеля доставал пачку пожелтевших от времени листов, которые помнили его ещё молодым, когда он на них переписывал тексты из учебников, и полтора часа монотонным голосом читал.
Во время его лекций в аудитории даже весной, когда всё оживает, мухи дохли, не успев взлететь. А студенты успешно осваивали науку спать с открытыми глазами или по очереди. За полтора часа, бывало, не один раз почувствуешь кулак соседа, который давал знать, что пришла его очередь поспать.

К счастью, не все преподаватели были такими. Глядя на некоторых из них, я уже тогда пришёл к выводу, что учитель и актёр – это люди практически одной профессии. Никогда не станешь хорошим учителем, не обладая актёрским мастерством. На уроке могут возникнуть десятки ситуаций, когда из-за проделок учеников хочется хохотать, но ты, как хороший актёр, изображаешь суровое лицо и железным голосом с нотками баса делаешь строгое замечание. А бывает и наоборот.
Василий Васильевич жаждал крови. Я это чувствовал. Чем меньше оставалось до сессии, тем чаще он на меня поглядывал и злорадно усмехался. А, может, мне так казалось.

На эти выходные я домой, в Семёнов, не поехал. Лёша сказал:
- Сиди и зубри, двадцать два рубля не лишние. А Зинаида твоя и без тебя на танцах хорошо попрыгает.
Посмотрел на меня и добавил:
- И за что только она тебя любит?
- За то, что я красивый и умный, – парировал я. Он засмеялся и ушёл.

Я обложился книгами, у девчонок набрал лекций по истории Древнего мира и начал пахать. В комнате никого не было. Мои друзья-сокурсники разъехались по домам. К вечеру я почувствовал, что моя башка лопается от переизбытка информации. Я решил прогуляться, заодно купить хлеба и кильки – типичный студенческий ужин. Очень хотелось есть. Казалось, что мой желудок превращается в нечто плоское, и это плоское прилипает к позвоночнику. Я был напротив автобусной остановки. Что меня потянуло, не знаю, но я вскочил в автобус, который шёл на Московский вокзал.

Около универмага я пересел в трамвай №3 и поехал до остановки «Сад 1 Мая». В саду звучала музыка, работала танцплощадка. Я знал об этом – мы как-то с Лёшей уже бывали здесь. Вживую играл оркестр, состоящий из молодых музыкантов. Танцы были в разгаре. Я долго колебался, покупать билет или нет. Но денег как всегда было мало, и я решил ограничиться тем, чтобы просто послушать музыку, сидя на диване возле танцплощадки. Ребята-музыканты играли хорошо, я с удовольствием слушал популярные мелодии и не заметил, как пролетело время. Объявление о том, что танцы заканчиваются, застало меня врасплох. Взглянул на часы – было уже около полуночи. Молодёжь потихоньку расходилась. Освещение вокруг танцплощадки уже выключили, и я тоже по дорожке отправился к выходу из сада на трамвайную остановку.

Вдруг за спиной я услышал топот ног и отчаянный женский крик: «Помогите! Помогите!». Прямо на меня бежала девушка. Во мне сразу же проснулся средневековый рыцарь, спасающий даму своего сердца. Я схватил её за руку, и мы помчались в сторону от дорожки руда, где росла густая акация, чтобы спрятаться. Целая группа бандитов остановилась недалеко от нас, мы слышали тяжёлое дыхание и реплики: «Куда она подевалась? Как сквозь землю провалилась. Ладно, уходим, Потом её найдём». Топот ног начал удаляться.
Через некоторое время и мы вышли из своего укрытия и направились по садовой тропинке к трамвайным путям. На другой стороне трамвайной линии тогда стояли деревянные двухэтажные дома.
- Может, зайдём ко мне? – предложила спасённая незнакомка, – я живу в этом доме. Должна же я как-то тебя отблагодарить. Я тебя чаем угощу.
Мне нужно было справляться в общежитие, но последняя часть её фразы сломала мою ещё неокрепшую волю. Я подумал, что к чаю-то она уж всё равно что-нибудь выставит. Я даже увидел в мечтах, как она опускает на стол вазу с пирожными или хоть с печеньем. Так и есть – когда зашли в квартиру, она поставила на стол высокую тарелку с печеньем и термос с чаем:
- Ешь, ведь ты, студентик, наверное, голодный.
Я что-то промычал в ответ, так как рот был уже забит. На свету я её разглядел повнимательней. Русоволосая с большими голубыми глазами, среднего роста. Волнистые волосы небрежно разбросаны по плечам. Вообще, довольно красивая, хотя до моей Зинаиды ей было далеко. Мне показалось, что она похожа на Светку с нашего курса, которая была ко мне неравнодушна и даже писала мне стихи типа: «Поднимаюсь по лестнице порою осеннею. Он навстречу идёт, похож на Есенина».

Чай и печенье меня разморили, и я утратил всякую бдительность. И напрасно. Девушка встаёт из-за стола и приказным тоном говорит:
- Пошли со мной!
Я послушно иду с ней в другую комнату. Там посредине пола зияет тёмная большая дыра – открыт лаз в подполье. Рядом лежит крышка от этого лаза – западня. Девушка включает свет в подполье. От пола до земли – метра полтора. На земле лицом вниз лежит труп мужчины. Я часто слышал выражение «затрясся от страха», но не представлял, как это. А тут сразу понял. А она продолжает давать команды:
- Спустись в подполье, сними с руки мужика золотые часы и подай мне.
- Не полезу! – решительно отвечаю я.
Она откуда-то выхватывает пистолет и направляет на меня.
- Полезешь, а если нет, то там же ляжешь.
Я вдруг явственно представил, как друг Лёха будет ронять по мне скупые мужские слёзы, как отчаянно будет рыдать моя любимая красавица Зинаида. Выдержать этого я не смог и… полез. Спускался медленно, долго копался с часами, и всё для того, чтобы успеть выработать план своего спасения. Наконец решение было принято, и я начал подниматься.
- Не вздумай мудрить, – предупредила девушка, снова направив на меня пистолет. Я вылез, встал на краю подполья, взял часы за краешек браслета, чтобы поярче блеснули на свету, и протянул их девушке. На какую-то секунду она перевела взгляд на эту красоту. Момент настал – со всей силой я ногой ударил её по руке с пистолетом. Раздался грохот…

Я открыл глаза и увидел, что сижу на своей кровати в общежитии. На полу почему-то валяется гитара, которая всегда висела на стене над моей кроватью. Открылась дверь, и в комнату заглянула… Светка, однокурсница.
- Что случилось, что за грохот? – она непонимающе смотрела то на меня, то на гитару.
Дар речи полностью ко мне ещё не вернулся, я пальцем показывал на пол и лепетал: «Подполье, мужик…, пистолет…». Произнеся «пистолет», я с ужасом глянул на её руки – пустые.
- Какой мужик, какое подполье? – не понимала Светка, – мы на четвёртом этаже!
Я недоверчиво посмотрел на неё. Тут она, видно, поняла, что со мною что-то неладное происходит. Села на кровать, погладила по голове и так участливо, ласково говорит:
- Володенька, как у тебя с головой, она, чай, не болит?
Я отрицательно покачал тем предметом, о котором она только что спросила.
Постепенно я возвращался в реальность и с огромной радостью понял, что всё это всего лишь сон. Но какой был сон! Мне даже стало немножко жаль, что всё это приключение было не наяву. Светка-однокурсница долго хохотала, когда я ей всё рассказал, а потом накормила меня килькой с хлебом. Печенье, которое я ел во сне, не утолило мой реальный голод.
В этой истории больше всех досталось гитаре. По отчётливому следу на потолке я понял, что после сильного удара ногой по стене она сначала сорвалась с гвоздика, взлетела в потолок и потом уже рухнула на пол. Но, слава богу, осталась целой. А то потом пришлось бы ещё и ребятам объяснять, как всё произошло.

На другой день приехал Лёша. Я ему тоже рассказал свой удивительный сон. Досыта насмеявшись, он изрёк: «Жаль, что девка тебя не кокнула, мне бы тебя подкармливать не надо было. Экономия». Я обиженно отвернулся, а он продолжил: «Да, ладно, старик, не обижайся, она бы кокнула тебя во сне, а в реальности-то ты остаёшься. Так что пошли в столовую. Я угощаю».


Система Orphus
Комментарии для сайта Cackle