22.09.2021 г.

Как здорово быть молодым! Жаль, понимаем мы это, когда уже давным-давно с молодостью расстались. Вот сейчас уже самая пора подводить итоги. И что-то щёлкнуло внутри: а так ли я жила, всё ли сделала правильно? Может, ещё что-то исправить можно? Кто рассудит?

Хотя багаж-то неплохой. Дети радуют, внуки тоже. У сынка уже своих три сына. Чем не богатство, чем не продолжение жизни. Дочки-красавицы, мои хохотушки, моя отрада и опора. И у них свои детки. Вот так себя и успокаиваю. Думаю, что даже детьми я свою жизненную программу выполнила, тем более что не стыдно мне за них ни перед людьми, ни перед Богом. Всё, вроде бы, хорошо, а какой-то страх внутри прячется – за них, за деток мои страхи. Может, это просто материнская любовь, сердце материнское, вечно неспокойное…

Вот сижу, смотрю в окно и вижу саму себя маленькой девчонкой, бегущей по родной Родионихе. Как же тогда всё было просто, радостно! Я даже зимы почему-то не помню, не вижу, стёрлась она из детской избирательной памяти. Как будто вся жизнь была – одно сплошное лето!

Напротив дома бабушки Кати и дедушки Гриши – забор из палок, калитка такая же. Открываешь эту немудрёную калитку, а за ней сказка – ровными рядами ульи стоят, и пчёлы жужжат и вьются над цветущей картошкой. У меня в руках корзинка, и я бегу через огород прямиком к лесу. Только шагну в его тень, и передо мной – море черники, рассыпанной среди блестящих, маленьких, тёмно-зелёных листочков. Ягоды крупные, спелые, сочные – возьмёшь в руку веточку, и у тебя полная горсть. Так хочется её съесть! Но только лишь попробую, какие ягодки вкусные, остальное в корзинку. Дома бабушка ждёт, пироги затеяла.
Прибегаю домой счастливая, гордая – добытчица. Бабушка у печки стоит – румяная, горячая, добрая, любимая. Ну, давай, доченька, свою корзинку, сейчас мигом ватрушку смастерим! А дед за печкой сидит, улыбается хитро да топориком постукивает: раз тихонько стукнет да два раза посильнее – вот и ложка готова. Руки ловко и мастеровито выбирают стружку, и заготовка без промаха летит в ведро с водой. Ну, а дальше мне неинтересно, защурюсь от необыкновенного запаха мокрой древесины и – снова к бабушке.
А она берёт ведро, в белую тряпочку заворачивает краюху хлеба, и мы с ней идём в поле, корову доить. Легко идём, быстро. У коров – обеденный перерыв, они лежат, отдыхают. Наша Зорька, увидев бабушку, встаёт, хвостом мух отгоняет. Подоит её бабушка, и мы домой возвращаемся с полным подойником. Теперь уже медленнее идём, чтобы молоко не расплескалось, да и тяжеловато, наверное, бабушке.
А есть как хочется, молочный запах так аппетит дразнит! Ну, а дома, как всегда, – скатерть-самобранка: суп огненно-горячий, каша из тыквы – мы её гулявником называли, не знаю, почему, компот из моей черники и, конечно, ватрушка.
А хлеб – это отдельная песня, такого хлеба я больше никогда в жизни не ела. С румяной корочкой – бабушкина гордость. Но и нелегко ей эта гордость давалась – чтобы получился хлебушек, надо часика в три утра встать, а то вся квашня убежит.
Всё, поели, кажется, с места сдвинуться не могу, но впереди самое интересное – речка. В нашей Санохте были замечательные мелкие места, где не страшно было купаться самым маленьким ребятишкам. За самым бабушкиным домом начиналась речка и текла к Малому Зиновьеву, а потом через много деревень в Семёнов.

А где же мои мамочка с папочкой? На работе они, в лесу, дрова заготовляют. Вечером, часов в восемь, возвращаются уставшие. С ними деда Семён – он глухой, но очень добрый, всё по губам понимает, и всегда с гостинцем: то букетик черники принесёт из леса, то кусочек сахара – лисичка прислала!

И вдруг новость, как снег на голову: мы в Семёнов переезжаем, родители дом покупают! Вот это здорово! Казалось, что мир перевернулся в какую-то счастливую сторону. Ах, как было весело грузить машину с вещами! Конечно, я мешалась под ногами, но мне очень хотелось помочь.
Вся деревня нас провожала: кто-то плакал, кто-то на память что-то дарил, слова добрые все говорили, напутствия. А мне так хотелось, чтобы побыстрее эти проводы закончились! Усадили меня в кузов, сижу рядом с комодом, кошку в руках держу, счастливая, даже начавший моросить дождик не мог мне настроение испортить. Кричу сквозь ветер и рёв мотора: «Прощай, деревня, здравствуй, город!»
И вот по городу едем – грязь непролазная. От дома, где грузовик остановился, дорожка высокая проложена из досок, внизу болото хлюпает. Вот так, думаю, город! Но вот он, дом, наш новый дом. Заходим, я кошку выпускаю и сама себе место ищу. Вот, за печкой – моё место. В горле почему-то слёзы комком стоят, а в сердце – радость. Странно. Мама тоже рада, но переживает, ведь ещё за дом полностью не рассчитались, где деньги взять? А маме переживать нельзя, у неё животик кругленький, там наш братик сидит. Да и некогда переживать зря – в дом соседи идут знакомиться.
Все друг другу рады. Вот тётя Римма, дядя Андрей – это из дома напротив. А тётя Шура с дядей Тимой – наискосок от нас. Дядя Коля с тётей Ниной, как и мы – Муравьёвы, родственники наши дальние, их сыновья Витя с Иваном, братья мне троюродные. Хотя нет, Ивана тогда ещё не было, потом появится.

По обеим сторонам улицы выкопаны глубокие, широкие канавы, чтобы вода уходила, а за домом дяди Тимы настоящее болото. Ой, нет, не болото это, а моя любимая речка Санохта, за мной притекла. И так сразу радостно мне стало: завтра же с папой пойдём на рыбалку! Завтра не получилось – пошли мы с мамой в школу. Ура, я буду учиться в городской школе №6, она совсем близко, минут десять ходьбы! Интересно, чего она мне готовит?
В школе такая тишина! До начала учёбы ещё дней десять. Нас библиотекарь встречает, тётя Люда Ткаченко. Она удивляется – я такая маленькая, уже ученица. А у меня и правда рост не очень-то, только глазищи удивлённые да коса длиннющая. Предложила тётя Люда маме меня ещё годик порастить, но, увидев мамин живот, сказала: пишите заявление.

Садимся за стол, а он высокий, я до него только лбом достаю, ничего не вижу. Но вот все дела улажены, и мы идём домой. Кругом всё незнакомое, чужое, будем привыкать, обживаться.
Долго привыкать не пришлось, прибежали девчонки, подружки: две тоже Вали, как и я – Мясникова, Храмова, а ещё Люба Платыгина, Нина Шапкина и Витя Муравьёв, брат троюродный тоже всегда с нами. Подружились, будто всегда вместе были.

Начало учебного года меня уже не пугало. А солнце какое было первого сентября! Я – нарядная, в белом фартуке, в косе бант атласный – красавица, так мама сказала, а я поверила. Всё, как во сне: первый звонок, первая учительница Тамара Степановна, много-много учеников – тридцать два человека! После школы мы, все три Вали, собрались домой, но я убегаю от них, библиотеку искать. На свой страх и риск шла, но меня записали, такую маленькую, в городскую библиотеку, и книжку дали «Филлипок» – с намёком, наверное.
Выбежала я из библиотеки, счастливая, а идти не знаю куда. Пошла прямо. Блуждала часа три, уже темнеть начало, села на крылечко у какого-то дома и заревела горько. И вдруг, просто как в сказке, на крыльцо моя учительница выходит – успокоила меня, взяла за руку, и пошли мы мой дом искать. Поднялись по улице в гору, увидела я здание первого интерната, и слёзы моментально высохли – узнала я место, а там и дом показался. Спасибо! – крикнула учительнице и припустила к дому.
Мама меня не ругала, она рада, что я сама мир познаю, на своих ошибках учусь. И потянулись учебные дни, месяцы. Нелегко они мне давались. Не была я у учителей в любимчиках, уж очень любила правду в глаза говорить. Сколько слёз пролила, сколько обид вытерпела. Долго не принимала меня городская жизнь.

В конце ноября разбушевалась за окном вьюга, мороз ударил градусов 35. Учёбу в школе отменили, а у мамы ночью живот разболелся, и я пошла к соседке тёте Римме. Та вызвала скорую помощь, и маму увезли. Я осталась дома совершенно одна – папа в лесу работал и домой только по выходным приходил.
Как ночь прошла, вспоминать не хочется. Утром встала, оделась и пошла куда глаза глядят, но успела дойти только до улицы Нахимова. В глазах слёзы то ли от мороза, то ли от страха. Вдруг вижу, из-за поворота папа мой выходит… Такого счастья в своей жизни я, наверное, не помню! Бросилась я к нему, он меня на руки подхватил, слёзы вытирает, успокаивает. Я ему и про маму, и про себя, и про все свои беды рассказываю, а он улыбается и по голове меня гладит. Тут все беды-несчастья с меня и слетели.
А на выходные маму с братиком выписали. Росли мы с ним весело, дружно. Не успела оглянуться – уже восьмой класс, выпускной вечер. Плохо я его помню,  только вокзал, да первая электричка в память врезались. Да мысль в голове сидела, что обязательно учительницей стану. Уехали мы с подругой, девчонки четырнадцатилетние, в далёкий город Смоленск на педагогов учиться. Так и началась моя взрослая жизнь.

Но это уже совершенно другая история. Если интересно – могу рассказать.

Валентина БЕЛОВА