Ирина КОЛОБОВА
19.12.2017 г.

Мы уже почти не удивляемся тому, как сильно влияют друг на друга люди и домашние животные. Но в силу своей принадлежности к высшей эволюционной расе мы самоуверенно убеждены, что всё же имеем большее влияние на них, чем они на нас. Звонок в редакцию одной нашей читательницы заставил усомниться в этой уверенности. Рассказать историю своей жизни, на первый взгляд, вроде бы мало связанную с животными, её заставили постоянно мелькающие в нашей газете материалы о братьях наших меньших.

Моя собеседница назвалась Людмилой Мироновой, и сказала, что та, к которой она хотела бы обратиться через газету, узнает её, а другим открывать своё лицо не хочется.

- Я никогда бы не решилась рассказать о своём трудном детстве, – признаётся Людмила. – Но меня подтолкнула к этому статья о собачьем приюте, открытом в нашем городе. Это такое хорошее дело… Если бы во времена моего детства был такой, может, я и не чувствовала бы сейчас такую тяжёлую вину. Речь-то, в принципе, не о животных, но именно один момент из моего детства отравляет всю мою жизнь. 

Начну с того, что моя мать слишком строго воспитывала меня, применяя для этого все возможные и даже силовые способы. Сейчас могу сказать, что она надо мной просто издевалась, а раньше мне казалось, что так и должно быть, что всех детей бьют и наказывают за любую провинность или даже просто так, из-за плохого настроения. Меня мама била за плохо помытый пол, посуду, за тройки, а иногда и за четвёрки. Била мокрой тряпкой по лицу, тапками, всем что под руку попадётся. Нос разбивала в кровь, губы, а если заплачу, то получу ещё и за слёзы. Я помню, как после школы старалась побыстрее и получше сделать все дела по дому, но иногда и это не помогало. Как-то спустя годы она призналась, что делала это не со зла на меня, просто на работе были проблемы. 

Отца я почти не помню, но мама всегда говорила о нём только самое плохое, пугала меня им, что вот, мол, придёт и заберёт меня. А я иногда очень хотела увидеть его, чтобы он меня пожалел. Обо всех остальных родственниках тоже только самое плохое говорила. Наверное, боялась, что я кому-то пожалуюсь. И я молчала, ни с кем ничего не обсуждала. Дома у нас был порядок, особого богатства, конечно, не имели, но и не бедствовали. Мама всегда работала и старалась заработать. А я училась хорошо и опрятная всегда была, так что придраться было не к чему. Вроде бы, она воспитывала меня правильно. После наказаний всегда добрела, улыбалась, велела мне всегда обо всём ей рассказывать, и твердила, что кроме неё я никому не нужна, и надо её слушаться и не обижаться. 

Подруг заводить она мне не позволяла, уверяла, что они про меня только гадости говорят. До сих пор удивляюсь, как я смогла выйти из-под её контроля. Уже когда училась в институте, я вдруг узнала, что есть среди моих новых друзей такие, кого не били ни разу в жизни. Вот это было для меня откровение! Теперь я уж тем более никому не могла сказать о своём трудном детстве. 

Если бы я могла рассказать кому-то о своём жестоком и малодушном поступке, поделиться, покаяться, может, было бы легче. Вот только сейчас рассказываю. Мне было тогда тринадцать лет, и наша дворняжка Найда ощенилась. Мама была на работе, я позвонила ей, и она велела мне немедленно утопить всех пятерых щенков, чтобы к её приходу и следа от них не осталось. Она тщательно проинструктировала меня, как это сделать и ещё раз добавила, что кроме меня сделать это некому. Я даже сейчас без ужаса не могу вспоминать то своё состояние, но я очень боялась мать. Рыдая, я утопила троих, а больше не смогла, за что получила от матери по полной. Потом несколько дней она меня в школу не пускала из-за синяка на лице. Я была готова стерпеть ещё не одну порку, только бы вернуть щенков или забыть о том, что я совершила. Сейчас вот читаю, как щенков в приюте содержат, и ещё больнее делается, вот бы тогда я не смалодушничала, не испугалась… А тогда обратиться за помощью мне было не к кому, мать была единственным и непререкаемым авторитетом. Может, так оно и должно быть. Я выучилась, получила образование, вышла замуж, родила дочь. Мама просила у меня прощения, я её простила…

Но недавно мы приехали к ней в деревню, а её кошка в очередной раз окотилась. Мама на глазах моей пятилетней дочки утопила котят в ведре, да ещё при этом и учила внучку, как это делается, рассказывая, сколько бы котята причинили ей проблем, если бы их не утопить. Самое страшное, дочка не заплакала и не просила пожалеть котят. Ей было даже как будто интересно. Но ведь я никогда не то что не била свою дочь, даже серьёзно не наказывала ни разу. В семье у нас спокойно. Нам, наверное, точно нужен психолог. Я боюсь, что у дочки выявляются бабушкины гены. Мне очень страшно…

Вот так печальная история утопленных щенят привела нас к не менее печальной человеческой трагедии в частности и к актуальнейшей мировой проблеме насилия над детьми. Что тут является причиной, а что результатом? Без психолога действительно не обойтись. И мы обратились за профессиональным комментарием к психологу Юлианне КРУГЛОВОЙ. 

- Во-первых, автор немного кривит душой, когда говорит, что простила свою мать, – уверена Юлианна Александровна. – Человек, который это сделал (простил), не будет так сильно не принимать своего ребёнка и видеть проявления матери в дочери. Мать, скорее всего, топила щенят не по наследственной агрессивности, которая якобы передалась внучке, а от своей тяжёлой женской доли, с обидой на мужа и т. д. Не понимаю, зачем автор так долго вела разговор к необходимости существования приюта для животных, посвящая читателей в своё детство (достаточно травмированное, где практически не было никакого ресурса для неё как для ребёнка). А своего ребёнка ведь воспитывают они вместе с мужем, и гены здесь не причём, многое корректируют родители. Так что по этому поводу паниковать не стоит. Нужно было не зацикливаться на этой сцене, не кричать на мать и не пугать ребёнка, а просто увести его в сторонку и всё спокойно объяснить. Ребёнок мог не понять происходившего вокруг неё, это могла быть и реакция недоумения ребёнка, а не интереса, хотя и там и там удивлённое лицо... Здесь снова – обвинения к матери. Я считаю, что мама (автор) права, и ей действительно нужна помощь и психолога, и психотерапевта. Ей следует очень постараться принять свою маму, ведь другой у неё нет, не было и не будет. А если она смогла стать порядочным человеком, получить образование, встретить мужа, родить дочь, то не всё в её жизни было плохо. Я думаю, что мораль статьи в другом: нужно с детства приучать детей к добру, заботе о братьях наших меньших. А как мы к этому приходим, у каждого своя история. Людмиле нужно постараться отпустить ситуацию и не переносить свои страхи и эмоции на жизнь дочери. Она не ожесточилась против всего мира, несмотря на трудное детство и побои, – это хорошо, но обида на мать осталась, это очевидно. Судя по всему, она ещё молодая женщина и у неё есть время скорректировать жизнь всей своей семьи. А если трудно, пусть обращается к специалистам. 

Но как же быть с насилием над детьми, причём над своими собственными, родными детьми? Неужели жестокая народная мудрость: «я тебя породил, я тебя и убью» до сих пор не теряет актуальности? Как выясняется, тема нашей статьи отнюдь не собачья. В подобных случаях, особенно в наше время, и до детского приюта недалеко. Нашёлся бы у наших героев бдительный сосед, и не миновать Людмиле «изымания из семьи». 

Совершенно логично следующий комментарий по больному вопросу мы попросили у руководителя сектора по опеке, попечительству и защите прав несовершеннолетних Александры РАЗИНОЙ.

- Я бы, конечно, могла сказать, что эта история – не наш случай, – отвечает Александра Александровна. – Вполне возможно, повзрослевшая и вполне благополучная женщина, напуганная повторением своего детского ужаса, немного сгущает краски. Но это только лишь предположения. Хотя трудно себе представить, что никто из близкого окружения не знал и не видел на девочке очевидных проявлений материнского гнева – будь то синяки, ссадины или психологические зигзаги в настроении. Так или иначе, но приходится признать, что в то время закон о жестоком обращении с детьми был более лоялен. Сейчас такая семья не прошла бы мимо нас. Мне трудно судить объективно, поскольку не знаю всех подводных течений в той семье, но если бы сейчас выяснилось, что во внешне благополучной семье мать периодически избивает своих детей, и это – не беззлобные шлепки за какую-то провинность, то наш визит в эту семью был бы обеспечен. Как знать, возможно, прояви тогда близкие люди или соседи побольше внимания к той семье, то и психика у девочки не была бы нарушена. А главное, можно было помочь матери, которая в силу сложившихся сложных жизненных обстоятельств вымещала свои обиды на самом родном человеке – на собственной дочери. 

И ещё, что приходится с сожалением признать – дети сейчас более ожесточённые, и гены тут совершенно не при чём. Детей воспитывает улица, вернее, окружающая среда, которая оставляет желать лучшего. Так что не на мать свою надо обижаться Людмиле и обвинять её во всех грехах, а более внимательно относиться к собственной дочери. Родительское воспитание – это самый главный и непревзойдённый аспект в формировании личности ребёнка и, кстати, любовь к животным играет в этом деле огромную положительную роль. Что касается домашнего насилия и жестокого обращения с детьми, то закон всегда на стороне детей. И они сами могут звонить нам в любое время. Ни один звонок не останется без внимания. Это вовсе не значит, что по первому же звонку мы отберём у родителей ребёнка и отдадим его в приют. Мы не монстры и не вредители. Но тщательная проверка будет обязательно проведена, и необходимая помощь, в том числе психологическая, оказана. Это наша работа, и мы полностью за то, чтобы приюты и детские дома пустовали, и детская психика не ломалась. 

Как выяснилось, совсем не важно, что заставило нашу читательницу позвонить в редакцию. Главное, она это сделала, и правильно сделала. Это хороший пример для всех, оказавшихся один на один с бедой или жизненными неприятностями.