Ирина КОЛОБОВА
19.05.2015 г.

Праздник Победы прошел, но мы продолжаем публиковать письма наших читателей, наполненные болью, горечью и памятью о войне. Предлагаем вашему вниманию исповедь Антонины Александровны Любавиной, дочери погибшего солдата, как она подписала свое письмо.

«Мне было пять лет, когда началась Великая Отечественная война. Нас, детей, в семье было четверо. Отца Александра Николаевича Быдреевского призвали на фронт во второй месяц войны, 30 июля 1941 года, Семеновским райвоенкоматом. Он все время воевал на передовой. В последних письмах отец писал матери, что пошли в бой за город Старицу Калининской области, и больше весточек от него не было.

В Книге памяти погибших воинов в годы войны наш отец числился как пропавший без вести в апреле 1942 года.

Мы, дети войны, несколько раз обращались в различные инстанции, пытаясь разыскать нашего отца, но все безуспешно. В последнем сообщении архивной справки Минобороны города Подольска от 12.07.2011  сообщено, что «учтен в 1946 году по материалу Семеновского РВК», так как донесение о его судьбе из воинской части не поступало. В какой части проходил службу, где и при каких обстоятельствах пропал без вести, сведений нет. В интернете мы нашли информацию об отце, датируемую 2009 годом, в которой дословно сказано: «Быдреевский Александр Николаевич, уроженец Нижегородской (Горьковской) области, город Семенов, улица Расковой, 9, 1906 года рождения, в январе 1942 года оставлен на поле боя в Калининской области, Старицкого района, близ деревни Терешково». Вот оказалось, какова настоящая судьба моего отца. Мы ждали его всю войну и после, мама говорила: может, в плен попал, раз писем нет, а он давно лежал оставленным на поле боя убитым, если верить сведениям в интернете.

Отец до войны работал и призван был на фронт с должности председателя правления артели «Металлист». Мы, его дети и дети войны, не были забыты этой организацией. Нам часто выделяли путевки в пионерские лагеря, оказывали помощь. Отец пользовался уважением у рабочих. Обоих моих братьев в свое время устроили на работу в «Металлист». Правда, сейчас их уже нет в живых.

Я очень хорошо помню, как мы провожали отца на фронт. Сборный пункт был в первой школе. Помню, как отец, уже в полном обмундировании, нес меня на руках мимо пожарной части и Дома культуры на станцию. Помню, как он стоял на подножке вагона и махал нам пилоткой, а потом бабушка, папина мать, упала на рельсы и плакала.

Помню, как мы бегали в бомбоубежище, что было вырыто у нас в Пурехе, на улице Красина, и на могилках, где был тубдиспансер. Потом все наши мальчишки играли там в войну. Надолго запомнилось, как из «тарелок» звучало объявление: «Граждане, воздушная тревога!» Сначала было страшно, но потом привыкли. У нас в Пурехе, в белом здании, где теперь магазин, раньше располагался штаб военных, которые были в Семенове, а у нас в доме жили красноармейцы.    

Жили плохо, получали хлеб по карточкам, отоваривались по ним в магазине на площади Октябрьской революции – там, где теперь «Купеческая слобода», тогда был фуражный магазин. Никогда не забыть, как взвешивали хлеб, иногда с довесками, мама делила на нас четверых. Не забыть, как получали сахар – большие комки, но нам его давали по маленькому кусочку. Мы, дети, работали с малых лет, ходили в лес собирать сучки, шишки – для печки. Стали постарше – ходили с тачками на одном колесе, за пеньками в лес: выкорчевывали корни у пеньков и возили домой. Ходили за вениками, рвали ольху козам на зиму – это было задание нам на лето. Гулять было некогда – работали в огороде, пололи, сажали, копали. Мать и старшая сестра работали, а я с младшими братьями занималась всеми делами дома. Есть что вспомнить! Тогда ведь ни телевизоров, ни интернета не было, только радио, вставали и ложились под него. 

Однако мы, ребятишки, свободное время проводили весело! Наш дом стоял на углу улицы, рядом – луговина, и все собирались у нашего дома. А детей тогда было много, играли в городки, в «попа-гоняло», в волейбол, футбол, лапту, «красочки». На том месте, где потом открыли тубдиспансер, старшие ребята делали качели, и вся ватага наша там качалась. В то время тут была начальная школа, где все ребятишки из Пуреха учились с 1 по 4 класс.

Наша мама дожила до 89 лет, воспитала нас одна и до самой смерти была верна отцу. Все ждала его, ждали и мы, но теперь осталась из семьи только я одна. Не суждено было нам дождаться отца, пожить с ним, были мы сиротами – безотцовщиной, как иногда нас называли. 

Я не могу без слез смотреть передачи про войну. Очень мне обидно и больно, что среди нынешних ветеранов нет моего отца. А ведь это благодаря тысячам таких, как он, без вести пропавшим, погибшим и оставленным на полях сражений враг не был допущен к Москве. Они своими окровавленными, безымянными телами преградили путь страшной беде».  

Слова, которыми Антонина Александровна закончила свое письмо, приводить полностью мы не стали, потому что смысл их довольно спорный, а звучат они жестко и для многих обидно. Но понять эту женщину можно. Десятилетиями копившаяся обида на свою тяжелую долю, полное забвение памяти о любимом отце, отсутствие почестей, льгот, которыми окружены дети, внуки и правнуки признанных героев войны, невозможность поклониться родной могиле – все это вылилось в горькие и тяжелые строки: «Некоторые из сегодняшних героев, которых сейчас показывают по телевизору, и войны-то, может, не видели. Смотришь на них и понимаешь, что все это как-то не так. Не так, как надо».

Возможно, Антонина Александровна писала эти слова в минуты душевного волнения, а возможно, это ее устоявшееся, годами сложившееся мнение, которое, кстати, очень многие разделяют. У каждого своя правда. Но есть и одна, общая на всех правда. Она заключается в том, что сегодня, через семьдесят лет после окончания страшной войны, для нас важен каждый человек, отдавший свою жизнь, здоровье, погибший или просто живший и работавший в те тяжелые годы. И не важно, генерал он был или безымянный солдат, почетный труженик тыла или маленький ребенок. Антонина Александровна Любавина и миллионы таких же детей войны по полному праву относятся к этой почетной категории людей. И сейчас самая главная наша общая задача – это сделать все возможное, чтобы не осталось ни одного забытого имени, ни одной безымянной могилы. Пусть пройдет еще семьдесят лет, а может быть, и сто, но так будет. Только не нужно копить в себе обиды, а нужно говорить, писать, искать, рассказывать детям и внукам, чтобы они приняли эту почетную эстафету и восстановили справедливость. Вот тогда и будет все, как надо.