18.06.2025 г.
То, что наш Семёновский уезд всегда считался центром старообрядчества, наверняка знают все. Но что именно происходило на этой территории, что за святые могилы хранят память о непростых временах, мало кто понимает.
Могила иноко-схимников Даниила и Трифилия, скит «Семь дев» в деревне Ларионово, могила отца Софонтия в Деяново – это про что, это где? А это – наша история. В рамках проекта «Край скитов и святых могил» мы расскажем много интересного о старообрядчестве в наших краях.
«Оные раскольники живут в великих лесах»
В первые десятилетия существования раскола от «Никоновых новшеств» бежали не только крестьяне и посадские люди, не только монахи и сельские попы. Уходили и люди знатных родов, из духовенства. Скрываясь от гонений со стороны властей, старообрядцы бежали на окраины государства. Одним из центров старообрядчества стал Нижегородский край. Первые поселения старообрядцев – скиты – возникли именно в районе нашего Керженца. Также старообрядчество распространялось и в южных районах губернии, но наиболее массовым стало заселение старообрядцами керженских лесов.
До 1716-1718 гг. правительство точно не знало о количестве келейных жителей в нижегородском Заволжье, «понеже оные раскольщики живут в великих лесах в скрытии». Перепись келейных жителей за 1718-1723 гг. позволяет установить достаточно точную численность скитников. Полученные в результате пересчета итоги по данным переписи 1719-1720 гг. показывают реальное соотношение местных согласий. Всего келейников в нижегородском Заволжье значилось 3590 человек, из них 3000 старообрядцев проживали в дворцовых Керженской и Дрюковской волостях Балахнинского уезда, а также в верхокерженской вотчине Макарьевского Желтоводского монастыря Нижегородского уезда. Оставшиеся 590 лесных насельников отмечены по Юрьевскому уезду, то есть в Белбажских, Рыбновских и Утрусских (Рымовских) лесах. По согласиям они распределялись следующим образом (без Белбажа): софонтиева согласия – 1238 келейников, беспоповского – 947, ануфриева – 607, диаконова – 209 (Милотворский И. А. «История заселения Семёновского уезда и города Семёнова»).
«Тамо поставь обитель»
По скитским преданьям, поселения старообрядцев в Заволжских лесах началось чудесным образом. Во время «Соловецкого сиденья», когда царский воевода Мещеринов обложил возмутившихся старообрядцев в монастыре Зосимы и Савватия и не выпускал оттуда никого, древний старец инок-схимник Арсений дни и ночи проводил на молитве перед иконой Казанской богородицы. А та икона была прежде в комнате царя Алексея и пожалована им в Соловки еще до патриаршества Никона. Накануне взятия монастыря царскою ратью истомился Арсений, стоя на молитве, задремал. И, будучи в тонком сне, слышал он глас от иконы: «Гряди за мною ничтоже сумняся, и где я остановлюся, тамо поставь обитель, и пока икона моя будет в той обители, древлее благочестие будет в ней процветать». И видел Арсений, что икона Богородицы в выспрь поднялась и в небесной высоте исчезла. Проснулся инок-схимник, иконы на месте не было… На другой день взят был монастырь. «Соловецких сидельцев» в кандалах перевезли на матерую землю, и здесь Арсению удалось бежать из-под царского караула в леса. Только что ступил он в лесную чащу – видит икону, перед которой молился; грядет та икона поверх леса на воздусех… Идёт за нею изумленный и трепетный Арсений. Перед ним деревья расступаются, перед ним сохнут непроходимые болота, перед ним невидимая сила валежник врозь раскидывает. «Чудяся бывшему о нём», Арсений идёт да идёт за иконою. И стала та икона в лесах Чернораменских неподалеку от починка Ларионова, на урочище Шарпан. И поставил тут Арсений первый скит.
Этот скит впоследствии получил название Шарпанского. Слово «Шарпан» – черемисское, означает головной женский убор. Различают два Шарпана: один близ деревни Ларионово, следы которого в виде построек сохранились до настоящего времени, и другой – верстах в трёх от него, в глуши при топком болоте. Полагают, что Арсений здесь при болоте основал свой скит. От него не осталось никаких следов. При Арсении как выдающемся ревнителе древнего благочестия скит стал быстро разрастаться и процветать. По словам раскольников, Арсений был великий подвижник и постник – настолько воздержанный в пище, что на светлое Христово Воскресенье вкушал вместо яиц луковицу. Помимо самого строителя в скит привлекала поклонников чудотворная икона Казанской Божией матери – его покровительница.
Арсений признавал правильными только тех священников, которые были рукоположены до исправления книг Никоном. Когда же перемерли старинные священники, то старообрядцы – последователи Арсения – сделались беспоповцами, с середины XVIII в. в документах еще встречается упоминание о старообрядцах Арсеньева толка, но в последствии название это исчезает. Кроме Шарпанского скита, тот же Арсений основал ещё рядом с нынешним городом Семёновым при деревне Хвостикове другой скит – Арсениев, где и жил до своей кончины около 1682 г., потерявший потом это имя и сделавшийся известным под именем Онуфриевского (имя его заместителя.)
Могила Арсения находится в трёх верстах от деревни Хвостиково по направлению к деревне Ларионовой; тут же до самого последнего времени была часовня и следы могил (скитское кладбище), при котором, по верованию раскольников, находилась и гробница с мощами Арсения – одного из первых расколоучителей, подвизавшихся в пределах Семибратской долины. А в настоящее время могила его находится в забвении и мало кем посещается.
Преемник Арсения по Хвостиковскому скиту Онуфрий управлял основанным Арсением скитом, известным уже под именем Онуфриевского, с 1682 года по 1715 год. Где был и что делал Онуфрий после 1715 года по год своей смерти 1729, – неизвестно. От управляемого им скита не осталось и следа, кроме заброшенной могилы его основателя.
Семёновская «монастырщина»
Кроме Арсения, еще семеро монахов – Адриан, Никонур, Онуфрий, Парфений, Сафонтий, Трифилий – попали в лесные дебри Семёновского уезда и занялись скитским строительством поблизости от Семёнова, почему эта местность и получила название «Семибратской долины» или «Монастырщины».
Одновременно с Шарпанским и Онуфриевским скитами (1677) был основан беглым Соловецким чернецом (из числа семи братьев) Сафонтием скит во имя Св. Духа. Последний находился в глухом лесу, верстах в шести от Семёнова и трёх – от деревни Деяново, неподалеку от большой дороги, ведущей из Нижнего Новгорода в Семёнов.
Сафонтий был первым беглым от церкви попом, поставленным уже по исправленным книгам. «Сафонтий же отец поставлен по новоизданным книгам», – так и читаем в сказании о его жизни. Это беглец из Соловков в числе семерых, чёрный поп, ученик Тобольского протопопа Аввакума был принят «на старом Керженце» Дионисием Шуйским. О нём упоминается много раз как об отце духовном (духовнике) для лиц, спасавшихся в Чернораменских лесах. Есть указание многих лиц и о том, что они от него «восприняли» и самое пострижение, а после пострижения исповедывал и причащал их старец Сафонтий в Керженских лесах, в келье. В настоящее время осталась только одна могила Сафонтия «и деже тело его нетленно почивает». Самый скит был разрушен Питиримом в 1725 г. до основания.
Как правило, каждый скит возрождался исключительно стараниями какого-либо старца или старицы (скитниц-женщин было несравненно больше, чем мужчин). Чаще такие подвижники выделялись как люди особенные, будучи «не от мира сего». От других людей они отличались всем: и видом своим, и одеянием, нося рясы, апостольники, венец и наметки, образом жизни, строгим соблюдением постов, грамотностью и начитанностью, особенным усердием к продолжительному молитвословию, знанием церковных уставов – что, как и где положено читать во время богослужения, преданностью старине, силой веры, за которую были способны претерпеть всякие муки: дыбу, палки, кнут, ослепление, вырывание ноздрей и даже пожертвовать жизнью и быть заживо сожженными.
Каждый такой вероучительный старец (старица) должны были ещё предварительно где-либо пройти искус и испытание и затем получить самый постриг там-то (одна из таких картин воспроизведена на полотне художником Н. М. Нестеровым).
Вот такие старцы со стойким характером и крепкой верой положили начало скитской жизни в Семёновском уезде в первые годы патриаршества Никона.
Анастасия ЯШИНА,
заместитель директора по научной работе историко-художественного музея
Продолжение следует